Госпожа отеля «Ритц» - Мелани Бенджамин Страница 20

1938 год

Пока не проснулся великан…

На протяжении своей славной истории «Ритц» не раз становился прибежищем для сомнительных личностей. Этого, впрочем, не удалось избежать ни одному отелю. К несчастью для Клода, в «Ритце» люди позволяли себе то, чего никогда не сделали бы дома. Матрона, квартира которой славилась на всю округу идеальной чистотой, без зазрения совести оставляла полотенца и грязное белье на полу отеля. Приверженцы строгих диет отбрасывали осторожность и заказывали все пирожные, какие только можно было достать на кухне. Ранние пташки спали до полудня в мягкой постели, застеленной свежим бельем.

В отелях порой случались нелицеприятные вещи. Даже в «Ритце». Барон умер от сердечного приступа в постели своей любовницы, в то время как его жена спала, ничего не подозревая, в апартаментах по соседству. Совершались самоубийства: их было несколько, но самым громким стало самоубийство Олив Томас, звезды немого кино и жены Джека Пикфорда, брата знаменитой Мэри Пикфорд. Это случилось в 1920 году, еще до того, как Клод поступил на работу в «Ритц», но он, конечно же, был в курсе всего. Несчастная Олив выпила большую дозу хлорида ртути, так как, по слухам, муж заразил ее сифилисом. Месье Рею пришлось быстро избавиться от бедняжки, чтобы ее не заметил никто из гостей; тело вынесли через кухню, завернув в одеяло.

В «Ритце» бывало всякое… Но ничто не подготовило Клода к поразительным переменам в клиентуре, которые происходили во второй половине 1937-го – 1938 году.

Их причиной стала Гражданская война в Испании. В баре не говорили ни о чем другом; многие его завсегдатаи отправились в Испанию, некоторые в военной форме, другие в качестве корреспондентов. Хемингуэй долго и громко кричал о том, что это уникальная возможность, которая предоставляется раз в жизни. Ходили слухи, что в итоге он завербовался в лоялисты, но Клод подозревал, что Хэм так и остался пьяным сторонним наблюдателем. Поговаривали, что этот человек умеет писать. Клод не вникал; у него было более чем достаточно французской литературы, чтобы занять себя в редкие минуты досуга.

Пока бушевала война, во Францию стекались самые разные люди. Районы, граничащие с Испанией, были наводнены беженцами, в основном крестьянами. А в «Ритце» появились агенты, пытающиеся раздобыть больше денег и оружия – для обеих сторон.

Пока бушевала война и немецкие ВВС демонстрировали свою свирепую мощь, бомбя не только солдат, но и мирных граждан, в «Ритце» появились и другие персонажи – с ненавистным немецким акцентом, с черной нарукавной повязкой нацистской партии, в черных ботинках, всегда непристойно блестевших, с медалями, начищенными до неземного блеска.

Когда приехали немцы, американцы уехали. Исчезли, как крысы, спасающиеся с тонущего корабля. В одночасье пропали друзья Бланш – писатели, художники, музыканты. «Дилетанты в жизни!» – с раздражением думал Клод. Их место заняли другие, не менее инфантильные постояльцы – европейцы, устроившие в Париже пир во время чумы, танцевавшие дикий танец, не обращая внимания на то, что происходит вокруг: на голодающих беженцев из Испании, которые были вынуждены ютиться в лагерях у границы; на регулярные бомбардировки жилых районов. На фотографии улыбающихся Гитлера и Муссолини, которые пожимали друг другу руки. На толпы людей в коричневых рубашках, поднимающих руки в ужасном приветствии.

Клод был измотан распутными европейцами, решившими провести в «Ритце» самые фантастические дни своей жизни. За годы работы управляющим он организовал (разумеется, очень профессионально) немало диких оргий: популярные в 1920-е годы кубистические вечеринки, где все гости были одеты в нелепые угловатые костюмы. Мероприятия, мода на которые пришла после триумфа русского балета: танцовщиц, одетых нимфами, нанимали для работы официантками. И все же праздники, проходившие в «Ритце» в конце 1930-х годов, шокировали и изводили Клода.

Граф устроил званый обед, на котором гостям должны были подавать слоновьи ноги, – Клод чудом нашел их, обзвонив все зоопарки Франции, Австрии и Бельгии. Эльза Максвелл (американка по происхождению, она проводила большую часть времени в Европе в обществе самых богатых и знаменитых) в последний момент решила устроить бал-маскарад: она влетела в кабинет Клода в два часа дня, чтобы предупредить, что двести ее ближайших друзей прибудут в «Ритц» в восемь. У Клода и его сотрудников было шесть часов, чтобы раздобыть композиции из свежих цветов, закупить безделушки для подарков и найти акробата, готового выступить на шаткой, наспех сооруженной позолоченной трапеции, которую Клод выпросил в «Мулен Руж». Британские светские львы и члены королевской семьи, отправлявшиеся воевать в Испанию, решили громко отметить это событие. Происходящее, видимо, казалось им праздником; они покупали корзины с лучшими паштетами и фуа-гра, сырами, винами, шампанским и шоколадом, чтобы взять с собой. Как будто война – это пикник.

Клод знал, что это не так, но чтение лекций не входило в его обязанности. Его работа состояла в том, чтобы выполнить любую просьбу, какой бы абсурдной она ни была. Именно это он и делал. Очень успешно.

И тем не менее… Однажды Клод сорвался и не смог сдержать гнев, увидев очередное блестящее, жирное немецкое лицо, которое заглядывало в каждый закоулок, каждый кабинет и каждый номер отеля «Ритц».

Самым представительным из нацистов, которые сновали по отелю, да и по всему городу, как тараканы, был барон Ганс Гюнтер фон Динклаге, атташе немецкого посольства. Он был молод, красив, с блестящими светлыми волосами и ясными голубыми глазами; недавно развелся и кокетничал со всеми женщинами, включая Бланшетту. Последнее обстоятельство создавало проблемы с Коко Шанель, которая считала фон Динклаге (по прозвищу Спатзи – по-немецки «воробей»), регулярно подсаживавшегося к ее столику в ресторане и баре, своей собственностью.