Узелки - Евгений Гришковец Страница 20

Мама хотела немедленно выбросить и хомяка, и обслюнявленную, пожёванную им штору. Но всё же сжалилась, при условии, что хомяк будет помещён туда, откуда точно не сбежит. Для этого была приспособлена большая стеклянная банка. В неё переложили вату и крупу. Для утоления жажды я вынимал хомяка и поил. Из банки очень скоро стало мерзко пахнуть. Мы экспериментировали, но никак не могли придумать для банки стационарного места. Всё это было хлопотно.

А хомяк то спал, зарывшись в вату, то неподвижно стоял на задних лапах, широко расставленными передними упершись в стеклянную стенку. Так он стоял часами. Зрелище было как минимум странное. Можно было ночью включить свет и увидеть неподвижно стоящего в банке хомяка. Даже мне было понятно, что это долго продолжаться не может.

– Я не могу есть, когда он так стоит и смотрит, – говорила мама. – Я спать не могу, зная, что он там стоит.

Причём, если нам надоедало видеть прильнувшего к стеклу хомяка и мы поворачивали банку им к стене, этот мелкий красноглазый грызун тут же перебегал к противоположной стороне и вставал в ту же позу, будто упрямо желая быть у нас на виду.

– Я больше не в силах видеть это распятие, – в конце концов сказала мама. – Я из-за него не хочу домой возвращаться.

После таких слов стало ясно, что хомяка надо из дома удалить немедленно. Я сам осуществил это без особого сожаления. И без особого труда. Взял банку, вынес во двор и пошёл к кустам сирени, она как раз цвела. Возле тех кустов всегда играли девочки. К их полному восторгу я отдал им банку вместе с содержимым.

– Ой, какой милый! – слышал я, уходя. – Надо ему нарвать…

– А давайте ему сошьём… – донёсся до меня другой голос.

Больше о судьбе того хомяка я ничего не знаю. Но он точно не убежал в норку к своим друзьям, детям или родственникам.

Зато у деда и бабушки дома на комоде стоял аквариум. В нём жили разнокалиберные рыбки, отличавшиеся друг от друга не только цветом, формой, оперением, но и поведением. Одни постоянно метались от стенки к стенке, гонялись друг за другом, другие постоянно прятались за всё и от всех, третьи степенно фланировали стайкой, а какие-то висели на месте, вяло открывая рот и едва шевеля плавниками. Однако все они приходили в бешеное движение и, толкаясь, устремлялись к кормушке, когда бабушка бросала в неё корм.

Мне по-настоящему нравилось наблюдать именно за тем, как рыбки накидывались на еду, когда они живым клубком собирались у поверхности воды и выхватывали друг у друга то, чем кормят рыб. Я несколько раз даже засовывал палец в рыбью толкучку и чувствовал скользкие касания. В остальном аквариум был для меня красивым, но скучным. Поиграть с рыбками было невозможно.

Как-то, когда меня в очередной раз привели и оставили с бабушкой на весь день до вечера, я обратил внимание на то, что одна рыбка неподвижно плавает у поверхности воды светлым брюшком вверх. Я подошёл ближе и увидел, что рыбка совсем недвижима. Она не открывает рот и не шевелит ни одним плавником. Бабушки рядом не было, я встал на стул, протянул руку и коснулся одним пальцем той рыбки. Она позволила это сделать и не отпрянула. Она вообще никак не отреагировала. Тогда я позвал бабушку.

– Тише, – громким шёпотом сказала бабушка, заглянув в аквариум, – рыбка уснула. Пусть поспит!

– Уснула? – удивился я. – Но у неё глазки открыты.

– У рыбок глазки не закрываются, – сказала бабушка, – они не моргают. Рыбки умеют спать с открытыми глазами.

Я подумал и понял, что я ни разу не видел, как рыбки спят. Ночью, при выключенном свете, в аквариуме было темно, а когда он был освещён, рыбы всегда двигались и, очевидно, не спали. Спящую рыбу я видел впервые.

– Я её потрогал, но она не проснулась, – признался я.

– А вот руки совать в аквариум нельзя, сколько тебе можно говорить! – строго сказала бабушка. – Значит, крепко спит рыбка. Устала…

Помню, что бабушкины слова вызвали у меня смутное недоверие, и я решил понаблюдать за спящей рыбой, но отвлёкся. Что-то меня отвлекло. Или позвали есть… А когда я снова заглянул в аквариум, рыбки на поверхности не было. Я побежал к бабушке сообщить, что рыбка пропала.

– Да куда она могла пропасть? – говорила бабушка, пока шла из кухни к аквариуму. – Рыбы не летают… Она проснулась и веселится… Ну да… Вот она, – сказала бабушка, подойдя к аквариуму. – Выспалась и теперь вот какая резвая! Надо их покормить…

– Где она? – удивился я.

– Вот! – весело сказала бабушка и показала пальцем на одну из рыбок. – Отдохнула.

Я смотрел на указанную рыбку и усиленно вспоминал спящую. Да. Это была она. Без всяких сомнений, рыбка спала, а потом проснулась и стала бодрствовать. Я пожалел, что не видел самого пробуждения, зато я теперь знал, как спят рыбы.

В следующий раз я увидел уснувшую рыбу через какое-то не очень продолжительное время, когда меня родители взяли с собой на рыбалку. Было лето, состоявшее из сплошных желаний и радостных их воплощений. Поездка на рыбалку была одним из них. Я сильно этого хотел и получил.

Рыбалка та происходила где-то далеко от города и не вблизи какой-нибудь деревни. Как мы туда добирались, я совершенно не помню. Кроме мамы и папы в рыбалке участвовали родительские знакомые мужчины, женщины и их дети.

Но детьми они были только для взрослых, для меня они были большие люди, которые просто не стали ещё взрослыми и не были вполне самостоятельны. Сколько им было лет, я из того своего воспоминания понять не могу. Наверное, лет одиннадцать-тринадцать. Два невзрослых мужского рода и одна женского. Они занимались друг другом и делали замечательно интересные вещи: бегали, жгли костёр, бросали ножик в дерево, лезли в воду, то брали удочки и начинали рыбачить, то вскоре удочки забывали и боролись в траве или на песке возле воды. Взрослые на них постоянно кричали и запрещали то одно, то другое, но они не реагировали.

Мне очень хотелось, меня тянуло к ним, но, как только я приближался, они тут же звали взрослых истошно громкими недовольными голосами.

– Ма-а-ам! – кричал один. – А чё он опять к нам лезет?..

– Ну заберите его! – кричала другая. – А то он упадёт, а мы будем виноваты.

– Поиграйте с ним, – кричал чей-то папа, – видите, ему же интересно!

– Ну па-а-ап!.. – звучал возмущённый ответ.

Но я не помню, чтобы мне было скучно, обидно или одиноко. Там ещё были неуловимые бабочки, кузнечики, какие-то жуки. Было чудесное купание на мелководье с папой, речной песок, из которого можно было лепить что угодно. Потом ели у костра, и еда вся оказалась вкусная. И вечер был, истома. Все взрослые были со мной ласковы и говорили мне, что я молодец, что со мной можно пойти куда угодно и я не подведу.

Ночь в палатке – что могло быть лучше?! Не помню, как меня укладывали и как я засыпал, помню уют, ощущение приключения и счастье.

Сама рыбалка, то есть ловля рыбы, началась утром. Когда я проснулся, в палатке никого не было. Свет пронизывал ткань, и было довольно светло. Я услышал приглушённые голоса, женщины говорили совсем рядом, ещё свистели птицы, звуков ветра не было никаких.