Вечерние новости - Артур Хейли Страница 2

Отношения между этими двумя людьми – выпускающим и ведущим – никогда не были особенно хорошими, а в последнее время значительно ухудшились из-за разногласий относительно того, что пускать в эфир. Казалось, они все больше расходились в главном – не только каким новостям каждый вечер отдавать предпочтение, но и как их освещать: Слоун, например, предпочитал углубленную разработку нескольких основных тем; Инсен же стремился втиснуть в передачу возможно больше новостей, даже – как он частенько говорил – “давая некоторые скороговоркой”.

При других обстоятельствах Слоун стал бы возражать против снятия материала о Саудовской Аравии и, возможно, добился бы положительного решения – ведущий является ведь одновременно и главным редактором и имеет право включать в передачу те или иные материалы, – только вот сейчас не было на это времени.

Поспешно вдавив каблуки в пол, Слоун отодвинул свое кресло на колесиках и слегка повернул вбок, чтобы удобнее было сидеть за компьютером. Сосредоточившись, отключившись от царившего вокруг бедлама, он принялся выстукивать первые фразы вечерней передачи.

"Из далласского аэропорта Форт-Уорт только что поступило самое первое сообщение о том, что может обернуться трагедией. Несколько минут назад в воздухе столкнулись два пассажирских самолета, один из них – тяжело нагруженный аэробус компании “Маскигон”. Столкновение произошло над городом Гейнсвилл в Техасе, к северу от Далласа, и, по сообщению Ассошиэйтед Пресс, второй самолет – судя по всему, маленький – стал терять высоту. На данный момент о его судьбе или о жертвах на земле ничего не известно.

Аэробус еще летит, но он в огне – пилоты пытаются посадить его в далласском аэропорту Форт-Уорт. Там наготове уже стоят пожарные и “скорая помощь”…"

* * *

Пальцы Слоуна летали по клавишам, в то время как в мыслях промелькнуло, что сегодня лишь немногие выключат свои телевизоры, пока будут идти “Вечерние новости”. Добавив фразу и порекомендовав телезрителям смотреть передачу до конца в ожидании дальнейших сообщений, он нажал на клавишу принтера. Копию этого текста получат и на “экране-подсказке”, так что когда он спустится этажом ниже, в студию, на экране его уже будет ждать текст.

С пачкой бумаг Слоун быстро направился к лестнице, ведущей на третий этаж, и по дороге услышал, как Инсен спросил у старшего выпускающего:

– Черт подери, да где же “картинки” из Далласа?

– Дело худо, Чак. – Выпускающий, прижав телефонную трубку плечом, как раз говорил с редактором внутриамериканских новостей, находившимся в главной репортерской. – Горящий самолет уже подлетает к аэропорту, а наша съемочная группа туда не успевает.

– А, черт! – ругнулся Инсен.

* * *

Если бы на телевидении за опасную работу давали медали, у Эрни Ласалла, редактора внутриамериканских новостей, вся грудь была бы в знаках отличия. Ему всего двадцать девять лет, но он уже успел отличиться, работая – часто в опасных ситуациях – в Ливане, Иране, Анголе, на Фолклендских островах, в Никарагуа и других неспокойных местах в качестве выпускающего Си-би-эй. И хотя в мире по-прежнему возникали подобные ситуации, теперь Ласалл обозревал события, происходящие дома, в Америке, – где порой бывало не менее взрывоопасно, – сидя в удобном мягком кресле, которое стояло в кабинетике, отделенном стеклом от главной репортерской.

Ласалл был ладный, узкокостный, энергичный, он хорошо одевался и носил аккуратно подстриженную бородку – “настоящий молодой делец”, как говорили некоторые. На нем лежала большая ответственность за освещение всего, что происходило в стране. Вторым таким человеком в репортерской был редактор международных новостей. У каждого было по кабинетику, куда они уединялись, когда новость требовала особого внимания или же непосредственно касалась одного из них. Авария в далласском аэропорту Форт-Уорт как раз требовала особого внимания – ergo <значит, следовательно (лат.).>, Лассалл и бросился в свой кабинетик, Репортерская находилась этажом ниже “подковы”. Там же находилась и студия, которая часто использовала шумную репортерскую в качестве зрительного ряда. Аппаратная, где монтажер склеивал фрагменты программы, находилась в подвальном помещении.

Прошло семь минут с тех пор, как заведующий далласским отделением Си-би-эй передал первое сообщение о том, что пострадавший аэробус приближается к аэропорту Форт-Уорт. Ласалл швырнул телефонную трубку на аппарат, схватив другую, одновременно пробегая глазами экран стоявшего рядом компьютера, на котором только что появилось новое сообщение АП. Он делал все возможное, чтобы обеспечить наиболее полное освещение события, и одновременно сообщал на “подкову” обо всех новых фактах, Это Ласалл сообщил о том, где – увы! – находится сейчас съемочная группа Си-би-эй, и хотя она мчалась к аэропорту, нарушая все ограничения скорости, она все еще находилась в двадцати милях от места события. Дело в том, что день в далласском отделении выдался напряженный, и все съемочные группы, корреспонденты и выпускающие разъехались по заданиям и, как на беду, находились далеко от аэропорта.

"Картинки”, конечно, скоро поступят, но съемки будут сделаны уже после того, как сядет аэробус, это будет, безусловно, зрелищно и, возможно, трагично. В любом случае “картинки” едва ли появятся к первому выпуску “Вечерних новостей на всю страну”, которые транслируются через сателлит почти на все Восточное побережье и в некоторые районы Среднего Запада.

Утешало лишь то, что, как выяснил шеф далласского отделения, никакая другая общенациональная или местная телестанция тоже не имела в аэропорту своей съемочной группы, – правда, они, как и группа Си-би-эй, уже мчались туда.

Продолжая говорить по телефонам, Эрни Ласалл видел из своего кабинетика ярко освещенную студию, куда только что вошел Кроуфорд Слоун и где царила обычная, предшествующая эфиру сумятица. Телеконтролерам, наблюдавшим за Слоуном во время передачи, всегда казалось, что ведущий находится в репортерском зале. Однако на самом деле студию отделяла от репортерской звуконепроницаемая перегородка из толстого стекла, чтобы шум не мешал передаче, – случалось, правда, что шумы репортерской, слегка микшируя, включали для звукового эффекта. Было 18.28 – до начала передачи оставалось две минуты.

* * *

Как только Слоун опустился в кресло за столом ведущего, спиной к репортерской и лицом к средней камере – а их всего было три, – к нему подошла гримерша. Слоун уже гримировался десять минут назад в комнатке рядом со своим кабинетом, но с тех пор вспотел. Сейчас девушка промокнула ему лоб, припудрила, провела расческой по волосам и чуть сбрызнула лаком.

Слоун нетерпеливо буркнул: “Спасибо, Нина”, затем пробежал глазами начальные слова своего “пересказа” событий, проверяя их соответствие с находящимся перед его глазами “экраном-подсказкой”, откуда он будет читать текст, тогда как зрителям будет казаться, что он смотрит на них. Мы часто видим, как обозреватель переворачивает страницы, – это делается на случай, если “экран-подсказка” подведет. Режиссер громко объявил:

– Одна минута!