Мужчина, женщина, ребенок - Эрик Сигал Страница 2

Господи, думал Боб, это невероятно.

– Черт возьми, Луи, даже если это правда, я не ответственен за…

– Успокойся, Бобби. Никто не говорит о твоей ответственности. Жан-Клод вполне обеспечен. Поверь мне, я душеприказчик. – Помолчав, он добавил: – Есть только одна маленькая проблема.

Боб содрогнулся.

– Какая?

– У мальчика никого нет. У Николь не было семьи. Он совсем один на свете.

Беквит не отвечал. Он все еще старался понять, к чему клонится этот разговор.

– При обычных условиях мы бы взяли его к себе, Мари-Тереза и я… – Луи помолчал. – Мы его опекуны. Но она больна, Боб, серьезно больна. Ей мало осталось жить.

– Мне очень жаль, – мягко вставил Роберт.

– Что я могу сказать? Наш медовый месяц длился сорок лет. Но ты понимаешь, почему теперь это невозможно. Если мы не найдем какую-то альтернативу – и причем быстро, – мальчика заберут в приют.

Беквит, наконец, почувствовал, к чему идет дело. Его гнев и страх нарастали с каждым вздохом.

– Ребенок безутешен, – продолжал Венарге. – Его горе так велико, что он даже не может плакать. Он просто сидит там.

– Переходи к делу, – сказал Боб.

Луи колебался.

– Я хочу сказать ему.

– Сказать ему что?

– Что ты существуешь.

– Нет! Ты с ума сошел? Как это может ему помочь?

– Я просто хочу, чтобы мальчик знал, что где-то в мире у него есть отец.

– Луи, бога ради! Я женат, у меня две маленькие дочери. Послушай, мне правда очень жаль Николь. Мне жаль мальчика. Но я отказываюсь вмешиваться. Я не обижу свою семью. Я не могу и не хочу. И это мое окончательное решение.

Последовала еще одна пауза. Или, по крайней мере, десять секунд невербального общения.

– Ладно, – сказал, наконец, Луи. – Я не стану тебя больше беспокоить. Но я должен признаться, я очень разочарован.

Ну и черт с тобой.

– Спокойной ночи, Луи.

Еще одна пауза, дающая возможность Беквиту передумать, а затем – полная капитуляция.

– Прощай, Бобби, – пробормотал Луи и повесил трубку.

Профессор положил трубку и опустил голову на руки. Было слишком трудно воспринять все это сразу. После стольких лет Николь Геран вернулась в его жизнь. Как могла их краткая связь привести к появлению на свет ребенка? Сына?

О боже, что мне делать?

– Добрый вечер, профессор.

Вздрогнув, Боб поднял голову.

Это была Лайла Коулман, ежедневно убиравшая помещение.

– Как поживаете, миссис Коулман?

– Не так уж плохо. А как ваша статистика?

– Недурно.

– Не попадались ли вам какие-нибудь счастливые числа? Надо платить за квартиру, а мне последнее время не везет.

– Сожалею, миссис Коулман. Мне самому не очень-то везет.

– Что же, профессор, как говорится, не уверен – не играй. Во всяком случае, такая у меня философия. Надо доверять своему чутью.

Женщина вытряхнула мусорную корзину и махнула тряпкой по столу.

– Ну, я пошла, профессор. Хорошего вам лета. И дайте отдохнуть своим мозгам.

Лайла вышла, бесшумно закрыв за собой дверь. Но что-то, сказанное ею, осталось у него в памяти. Доверяй своему чутью. Совершенно непрофессионально, но очень по-человечески.

Беквит надолго застыл на месте, глядя на телефон, в коридоре давно уже затихли шаги миссис Коулман. Внутри у мужчины шла отчаянная борьба ума с сердцем. Не дури, Боб. Не рискуй своей семейной жизнью. Ничто этого не стоит. Кто знает, правда ли это? Забудь про это.

Забыть?

Повинуясь так и не подавленному инстинкту, профессор поднял трубку. Даже уже набирая номер, он еще не был уверен, что скажет.

– Алло, это я, Боб.

– А, хорошо. Я знал, что ты передумаешь.

– Послушай, Луи, мне нужно время подумать. Я позвоню тебе завтра.

– Хорошо, хорошо. Он чудесный мальчик. Но только позвони пораньше, ладно?

– Спокойной ночи, Луи.

Разговор был закончен. Теперь Беквит был в ужасе. Все его существование оказалось под угрозой. И что заставило его снова позвонить?

Любовь к Николь? Нет. К ней он испытывал только неудержимый гнев. Маленький мальчик, которого он никогда не видел?

Как зомби, он вышел на парковку. Мужчина был в смятении и панике и испытывал острую потребность с кем-то поговорить. Но в целом мире у него был только один близкий друг, единственный человек, который его понимал.

Его жена, Шила.