Скелеты в шкафу истории - Анатолий Вассерман Страница 2

Но если к свинье нельзя даже прикоснуться, то угнать её всё же можно. И если награбленное нельзя съесть, то можно продать. Рынок всему учит. Смогли же нынешние израильтяне, когда поднялся спрос на свинину, выращивать нечистых животных – на высоких помостах, чтобы не осквернять Святую Землю. А турки, в отличие от наших правителей, могли воевать с кем угодно, но не с рынком. Коран написан купцом и почтителен к купцам – купца грабить нельзя, даже неверного.

И тогда свиней стали раскармливать настолько, чтобы те не могли даже шагнуть – и их нельзя было угнать. Несчастные буквально задыхались в сале. Крестьянское добро было спасено.

Но мяса такие свиньи давали гораздо меньше прежнего. Зато сала столько, что общепринятым во всём мире способом – перетопить и мазать на хлеб – съесть его было просто невозможно. А вкус сырого сала аппетиту не помогает. Да и хранить его надо в климате хотя и не пустынном, но явно не арктическом.

Конечно, можно было по примеру северных родичей венгров – финнов и эстонцев – коптить сало. Но северных свиней откармливают на бекон, состоящий наполовину из мяса и тонкий. А сколько же надо держать в дыму слой в ладонь толщиной в ладонь сплошного, почти непроницаемого сала, пока он прокоптится насквозь! Сколько его за это время растает – и где дров напастись в безлесной степи!

Вот почему венгры научились пропитывать сало красным перцем (на его фоне любой другой вкус незаметен), а украинцы – солью и чесноком.

Войны и грабежи внесли в наши привычки и вкусы много нового – вспомним хотя бы майонез, придуманный в осаждённом Маоне. Но это вряд ли лучший способ развития человеческой изобретательности. И очень надеюсь, что описанное вынужденное единство вкусов двух столь разных народов так и останется крупнейшим примером влияния насилия на быт.

Как по-Вашему, какое плавающее сооружение – самое высокое в мире?

Не айсберги – это не сооружения. Не морские буровые – они обычно опираются на дно, а не плавают; а плавающие невелики. И даже не мачты гигантских лайнеров «Нормандия» и «Куин Мэри», линкоров «Айова» и «Ямато» – эти гиганты 1930-х годов были превзойдены в 1950-е. Кем? Пока гадаете, вот ещё вопрос.

Как по-Вашему, какое построенное на песке сооружение – самое высокое в мире?

Не египетские пирамиды – в Долине Фараонов под тонким слоем песка лежат мощные скалы; на них и возведены эти чудовищные мавзолеи; песок из-под них при строительстве убирали.

Для упрощения задачи третий вопрос.

Как по-Вашему, что у этих сооружений общего?

А общий у них строитель – король фундаментов Никитин.

Воробьёвы (Ленинские) горы в Москве сложены из очень рыхлых пород [2]. От поверхности до плотного скального грунта чуть ли не 200 метров. Неужели под высотное здание нужен котлован такой глубины?

Никитин предложил: сделать фундамент пустотелым и такого объёма, чтобы вынутый из котлована грунт весил столько же, сколько и всё здание. И теперь высотный корпус Московского государственного университета удерживается на поверхности земли по закону Архимеда – не опирается на неё, а именно плавает.

Для высотных сооружений особенно опасна неравномерная осадка грунта. Стоит башне наклониться настолько, что центр тяжести окажется не над основанием – и она рухнет. Пизанскую башню при постройке специально искривили, чтобы центр тяжести остался над опорой. Но сейчас она снова оседает – и снова неравномерно…

Никитин предложил котлован под башней заполнить песком. Мелкий, хорошо просеянный песок сыпуч настолько, что течёт почти как вода. И поверхность его остается горизонтальной независимо от того, что происходит с котлованом. На песок положили железобетонное кольцо диаметром 65 метров – и на нём возвели 533-метровую Останкинскую телебашню. И стоит она по сей день идеально прямо.

Впрочем, телебашню Никитин проектировал всю – не только фундамент. До него выше 400 метров поднимались только мачты – у них верхушка удерживается от любых отклонений туго натянутыми тросами. Никитин предложил натянуть тросы внутри оболочки – и мачта превратилась в башню.

А одно из первых творений Никитина, увы, никому сейчас не видно. Это фундамент Дворца Советов в Москве. Он опирается на скалы в 22 метрах под уровнем Москвы-реки. Река рядом, и чтобы она не повредила фундамент, грунт вокруг котлована пропитан расплавленным битумом под большим давлением. Строители гарантировали, что по меньшей мере 1000 лет ни одна капля воды к фундаменту не просочится… Сейчас в этом котловане, на этом фундаменте – бассейн «Москва» [3].

Можно спорить об архитектурных достоинствах Дворца Советов. Конечно, это символ тоталитаризма [4]. Но лично я считаю: если бы его достроили, то никто не жалел бы о снесённом, чтобы расчистить место для Дворца, храме Христа-Спасителя. А вот талант великого строителя Никитина бесспорен. Помянем его добром!

Как по-Вашему, почему матросы всего мира уже пару сотен лет носят тельняшки и клёши? Что заставило придерживаться одной моды даже постоянно воевавших друг с другом англичан и французов, русских и турок… Причём ещё в те времена, когда сухопутные армии пестрели всеми цветами радуги и вычурными украшениями, моряки разных стран уже были почти неотличимы. Что их так сблизило?

Оказывается, правила техники безопасности.

Сине-белые полосы тельняшки видны на любом фоне и в любом освещении. И офицер парусника в любых условиях, при любой погоде видел всех матросов, работающих с парусами, мог правильно командовать ими и не допускать при манёврах ударов парусов по людям.

Плотная ткань, намокнув и прилипая к ногам, страшно мешает плавать. Упав в воду, нужно прежде всего снять брюки – даже быстрее, чем обувь. И моряки надели брюки настолько широкие, чтобы их можно было стянуть через любые ботинки и сапоги.