Девушка со шрамом. История неправильного человека - Анна (Фрида) Бергстрем Страница 2

– Мне кажется, я вижу демона, – растягивая слова, вещает своему другу высокий тощий парень, застегнутый по самое горло в спортивную куртку.

Глаза парня неестественно блестят, а руки нервно подрагивают. Его приятель то и дело поправляет огромные темные очки, надвинутые на самый нос, и нервно топчется на месте. Бросив один небрежный взгляд, безошибочно угадываю в этих двоих наркоманов, едущих кто куда, после отрыва на afterparty. Таких не спутаешь ни с кем.

– У тебя глюки. Это дерево, – ржет очкастый.

– Нет, это демон, – нервничает одетый в куртку.

– Не парь меня, – раздражается его друг и жадно глотает из бутылки минералку.

«Дотусовались, овощи…» – ехидно думаю я и всем сердцем желаю поскорей оказаться дома.

Порой так сложно найти согласие с этим миром тому, кто вырос в безмятежную эпоху поколения Pepsi, когда в сладком вкусе розового бубль-гума еще чувствовалась наивная романтика разноцветных клипов канала MTV. Сегодня правила диктует новое поколение синтетических наркотиков. Оно меняет настоящие чувства на искусственные ощущения. Ненавижу наркоманов!

Сейчас я думаю лишь о своей главной миссии. Меня запрограммировали жить так, как подсказывает сердце. Тяжело признать своими слабостями то, что у тебя нет денег, твоя мама умерла, когда тебе было восемнадцать, а твой отец относится к интеллигенции прошлого века. Такие, как он, остаются за бортом бесчеловечной действительности. Я все еще верю в то, что мир могут спасти красота, любовь и добро. Моя кандидатура, увы, не подходит для новой модели общества, живущего под лозунгом: «Бери от жизни все!!!»

Мейнстрим бьет по голове новой модой быть тупым. Все торопятся «доставать», «иметь» и «тратить». Правда, от которой становится горько, говорит: кому нужна душа в мире, где ценится все, кроме нее?

– Инопланетянин! – визжит кучка школьников, ввалившихся на очередной остановке.

Нагло рассматривая мою одежду, подростки тыкают пальцем в мою прическу. Мерзко ржут над ботинками на высокой платформе. Паясничают, разыгрывают сцену вторжения пришельцев и пристально наблюдают за моей реакцией. Чувствую себя клоуном, распятым на Красной площади. Покидая вагон на нужной остановке, школьники метко кидают жвачку мне в волосы. Та, пролетев по заданной траектории, намертво влипает мне в ирокез.

Жестокие детишки двадцать первого века. Существа, воспитанные на фильмах с кровищей и сценами насилия. Порождения дебилизма! Бездушное поколение Next. Кем вы станете в будущем, которого, впрочем, у вас нет?

Отчаявшись вынуть жвачку из прически, забиваюсь в угол, подальше от настойчивых глаз людей, которых лишь забавляет мое плачевное положение. Включаю плеер погромче. Батарейка предательски садится, и аппарат выключается. Сжимаю руки в кулаки. Сужаю глаза, готовая к броску. Каждый день, как на войне.

А солнце будет восходить снова и снова… Пробиваясь сквозь загазованное небо, его жесткие лучи испепелят тени вчерашней утопии. Рожденные здесь обречены стать чужими для самих себя. Город бесконечных возможностей потерял свое привычное лицо. Он все чаще встречает бездушностью даже родных людей. Москва не оставляет шанса индивидуальности. Москва работает и потому никогда не спит. Она душит перенаселенными районами и тесными дорогами. Она смеется над человечностью и признает только авторитеты.

Меня снова кто-то больно толкает. Разворачиваясь в сторону, откуда последовал удар, я вижу широкоплечего детину в майке «Адидас». Недовольно оттопырив губы, здоровяк перебегает глазами с предмета на предмет. Ищет причину для конфликта. Снова задевает меня. На этот раз по голове. Морщусь. Держусь. Не реагирую. Надеюсь, что хам отстанет. Бугай, плюнув мне на ботинок, выходит из вагона.

Спустя минуту, на очередной остановке в вагон втискивается новая толпа. Люди спешат, сметая все на своем пути. Люди ломятся. Люди толкают друг друга. Людям абсолютно плевать на других. Вижу, как молодой парень, пробираясь к свободному сиденью, отпихивает локтем беременную женщину, попутно задевая худенького старичка, еле стоящего на ногах. Сразу же вспоминаю про своего папу – пенсионера. Как он, бедняга, каждый день ездит в этом чертовом метро? Я, молодая, сильная девка, и то мне здесь достается со всех сторон. А как, наверное, приходится тяжко в этом безумном транспорте старому человеку, который не может противостоять людскому равнодушию?! Вот раньше детей учили: «Старость нужно уважать! Терпение и труд все перетрут! Без труда не вынешь рыбку из пруда!» Ну и еще много полезных советов, которые я помню еще со школы. А сейчас парализующий мозг телевизор твердит молодому поколени: «Не тормози! Сникерсни! Бери от жизни все! Только так, и это Биг Мак!» Эволюция разума, мать ее…

Жизнь кипит круглосуточно, торжество цинизма доходит до предела. В Москве есть все, но ничего не ценится. Здесь правит беспредел. На дорогах продаются женщины, на улицах спиваются мужчины, пропадают посреди дня люди, в больницах умирают дети, старики уничтожаются равнодушием, а молодые губят жизнь препаратами химического происхождения. Кому какое дело еще до одного человека, в голове которого слишком много вопросов?

Каждый раз, покидая с утра стрип-клуб, я облегченно вздыхаю, выбравшись из душного вертепа. И, глядя на утреннюю столицу, говорю:

– Здравствуй, Москва! Я люблю тебя! Скажи, почему вокруг никто никого не любит? Почему в жизни нет места не таким, как все? Только ты можешь научить быть сильными детей бетона, которых бережет твоя многоэтажная душа…» – А столица держит меня за горло, испытывая мое терпение, и не отвечает…

В неумолимой схватке на выживание легко сломаться, если не влиться в безудержную стихию общества. Такой выглядит Москва двадцать первого века… Но это – как любовь на всю жизнь, ее не забыть через время и расстояние. Я одна из тех, кто родился и вырос в Москве, а потом потерялся в ней окончательно. Москва… Город, в котором ВЧУЖОМО…

В мою голову приходит мысль, понятная лишь человеку, который все чаще чувствует себя чужим в родном городе… А ведь правильная мысль, черт побери…

– Это девушка или парень? – доносится до меня разговор двух студентов, с папками для бумаги и тубусами для чертежей. Незаметно появившись в вагоне, они сначала усиленно строили из себя интеллигентов, надменно поправляя очки. Увидев, что на их позерство никто не обращает внимания, ботаники начинают обсуждать мой внешний вид.

– Определенно, это парень. Короткая стрижка, резкие черты лица, агрессивный внешний вид, – заговаривает первый студент.

– Нет, это девушка. Изящные пальцы, тонкие запястья, плюс ко всему – отсутствующий кадык, – умничает второй.

– Не соглашусь с подобной гипотезой. Это – представитель мужского пола. Приглядевшись, я наблюдаю плохо развитые молочные железы, – выпендриваясь научными терминами, заявляет его друг.

– А может, это девушка, просто с маленькой грудью? – спорит со своим другом первый ботан.

При слове «грудь» второй заметно оживился.

– Оставим в покое это существо среднего рода… Скоро будет лето, я увижу девочек и сиси, – раскрасневшись, упоенно мечтает задрот.