Тараумара - Антонен Арто Страница 2

Как я уже рассказывал, путь Сигури мне открыли жрецы Тутугури, как несколькими днями раньше Владыка всего открыл мне путь Тутугури. Владыка всего — тот, кто определяет взаимоотношения людей: дружбу, сострадание, милосердие, верность, почтительность, великодушие, труд. Его власть заканчивается там, где у нас, в Европе, начинается метафизика или теология, но в том, что касается глубин человеческого сознания, его власть простирается гораздо дальше, чем влияние любого европейского политического лидера. Ни один человек в Мексике не может пройти инициацию, то есть получить посвящение от жрецов Солнца, а также разделяющий и возрождающий удар от жрецов Сигури — а это ритуал умерщвления, — если прежде его не коснулся меч старого индейского вождя, управляющего миром и войной, Правосудием, Браком, Любовью. Кажется, что он держит в своих руках силы, приказывающие людям любить друг друга или сводящие их с ума, в то время как жрецы Тутугури призывают Дух, который создает эти силы и размещает в Бесконечности, где Душе необходимо собрать их и преобразовать в свое «я». Деятельность жрецов Солнца охватывает все аспекты души и останавливается у границ личного «я», куда приходит Владыка всего, чтобы забрать оттуда ее звучание. Именно туда старый мексиканский вождь нанес свой удар, чтобы заново открыть мое сознание, ибо дурные природные наклонности не позволяли мне понять Солнце; и потом, иерархический порядок требует, чтобы после того, как через тебя пройдет ВСЕ, то есть множество, сама суть вещей, следует вернуться к простому Единому Целому, которое и является Тутугури или Солнцем, чтобы затем раствориться и вновь возродиться, пройдя через процедуру таинственного повторного уподобления, реассимиляции. Я говорю о малопонятной реассимиляции, которая входит в Сигури как Миф о повторном воплощении, затем уничтожении и, наконец, разложении на составные части через сито высшего отбора, и об этом не переставая кричат и твердят их жрецы во время Танца, длящегося всю Ночь. Этот Танец не просто занимает ночь, с заката до восхода, он забирает всю ночь, сжимает ее, словно выдавливает из плода весь сок до последней капли. И некоторые свойства не в состоянии отнять даже бог; [4]ибо бог, именно потому, что он бог, не в силах забрать у меня то, что делает меня самим собой, так как глупо было бы с его стороны отказываться от собственных намерений.

Только в воскресенье утром старый индейский вождь ударом меча между селезенкой и сердцем открыл мое сознание: «Доверься, — сказал он, — не бойся, больно не будет»; он быстро отступил на три или четыре шага и, описав в воздухе круг рукояткой меча, резко бросился вперед, ко мне, изо всех сил, будто хотел меня прикончить. Но меня коснулся лишь самый кончик меча, и на коже проступила крохотная капелька крови. Я не почувствовал ни малейшей боли, но мне показалось, что я пробудился для чего-то, чему раньше мешали врожденные дурные наклонности и неверная ориентация, я почувствовал, что наполняюсь светом, которого раньше во мне никогда не было. Несколько дней спустя, ранним утром, на заре, я встретился со жрецами Тутугури и на следующий день, наконец, был допущен к Сигури.