Дебаты под Martini - Кристофер Бакли Страница 2

После чего я принес весьма симпатичный, на мой взгляд, вариант: «Где-то я про вас слышал». Типичная фраза из разговора с попутчиком в самолете:

Сосед: Ну а вы чем занимаетесь?

Я: Я — писатель.

Сосед (сразу оживившись): Что вы говорите? А как вас зовут?

Я: Крис Бакли.

Сосед (сосредоточенно нахмурив брови): Где-то я про вас слышал. Точно, слышал.

Я (с нарочитой небрежностью): Совсем не обязательно.

Сосед: Раз вы писатель, то наверняка знаете Джона Гришема.

Я (поспешно, пока он снова не заговорил): Кого-кого?

Сосед (минут за пятнадцать пересказав мне вкратце все творения Гришема): У меня есть все его книги. И в твердых обложках, и в мягких. И аудиокассеты есть. Я покупаю их, когда книга еще не вышла.

Я (сделав вид, что меня чрезвычайно заинтересовала статья «Что нового можно найти в Ньюарке?», напечатанная в рекламном журнальчике): Ну что же, если вам по вкусу такие вещи…

Сосед: А вы знаете, что тираж его книг достиг уже пятидесяти миллионов?

Я: Мне лично кажется, что главный судья — время, ему решать, будут ли вас печатать через сотню лет. Лично я на подобную честь не претендую. Ну а этот парень, этот Гришем, возможно, и проскочит, раз вы так на этом настаиваете.

Поклонники книги «Как достичь превосходства над другими», конечно же, поймут, что этот диалог — дань уважения Стивену Поттеру [7](1900-1965). Разумеется, я притворялся. Я знаю о Джоне Гришеме все, и все о его книгах, выпущенных пятидесятимиллионным тиражом. И я его ненавижу. Небось и на альковном поприще у него все отлично, черт его возьми. Как бы то ни было, заголовок «Где-то я про вас слышал» тоже полетел в корзину, его сочли слишком претенциозным.

На этот раз я обиделся и сделался угрюмым, совсем как в детстве. Будучи единственным чадом, я часто пребывал в подобном настроении. «Позвольте мне делать все, как я хочу, — сказал Томас Карлейль, — и я стану самым жизнерадостным и покладистым созданием на свете». Выслушав эту цитату, жена моя лишь горько усмехнулась.

Карп самоотверженно предложил свои услуги: он сам придумает название книги. Через несколько дней факс исторг листочек с двумя словами: «Десять заповедей». Грандиозно. Но я отверг этот эпохальный вариант. Должен сказать, Джонни Карп первоклассный редактор, он умница и весельчак, он азартный трудоголик, он благороден и великодушен, он всегда звонит, когда попросишь, он очень серьезный человек. (Во время летнего отпуска торчит в университетской библиотеке, перечитывая Толстого и Достоевского, ей-богу, я не шучу.) Ну а теперь, после всего вышеперечисленного, я все же рискну сказать, что «Десять заповедей» — самый бездарный заголовок со времен «Яйца на пиру Тримальхиона».

Мне даже подумалось, что это название — часть злокозненного рекламного проекта, который «Рэндом-хаус» решил осуществить посредством моей персоны. Хотят сделать из меня американского Салмана Рушди [8]. Издатели, они ушлые, на все готовы ради того, чтобы их книги попали в список «жареных» новостей.

ПИСАТЕЛЬ БЕЖАЛ В САМЫЙ РАЗГАР ПОЛЕМИКИ ПО ПОВОДУ ЕГО НОВОЙ КНИГИ

Нет, на богохульника я никак не тяну. Да, есть у меня рассказик о том, как папа римский беседует с телеведущей Опрой, надеясь привлечь внимание мирян к своей книге, но едва ли этот грех столь ужасен, чтобы отлучить меня от церкви. Есть еще рассказ о том, как я, доморощенный агностик, устраивал для своей семилетней дочки частную воскресную школу, рассказывал ей об иудейско-христианских традициях, усвоив которые всякий нормальный человек захлопнет дверь перед носом настырных сестер и братьев из секты «Свидетели Иеговы». Этот рассказ получил колоссальный отклик, но совсем не тот, о котором я мечтал. Он был опубликован в приложении воскресной газеты с тиражом в сорок миллионов. Это был ослепительный миг (всего миг!) славы — количество моих читателей почти сравнялось с количеством читателей Джона Гришема. Однако все эти читатели дружно меня ненавидели. Несколько месяцев почта забрасывала меня молитвенниками, томиками Библии, гневными письмами, авторы которых умоляли раскаяться, иначе мне придется вечно гореть в аду. По-моему, мера слишком суровая, я только хотел доказать, что детям совсем нелишне знать, кто такие Моисей и Иисус Христос. Ладно, оправдания оправданиями, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки — названия все не было.

И вот на повестке дня возник призыв «Расслабься с нами». И снова мне придется кратенько изложить предысторию. Вдохновили меня на столь игривый тон заголовки, напоминающие о приближении Нового года, я как раз тогда сочинял рождественский опус для газеты «Нью-Йоркер».

Жена моя тут же заявила, что если я только посмею так назвать новую книгу, она подаст на развод. А потом я и сам сообразил, что родителям вряд ли понравится, если я посвящу им книгу, название которой — лозунг из рекламного ролика популярного слабительного. Карпу эта двусмысленность как раз понравилась, но его юмор не всякому по вкусу, крепковат. Потому мы с ним и сработались.

Пришлось вернуться к более пристойным вариантам.

«Капкан для окуня». Тут тоже без объяснений не обойтись. Этот рассказ — пародия на аннотации книг для заядлых рыбаков, которые ловят на муху. Одна из этих придуманных мной книг называлась «Капкан для окуня». Профессор Вермонтского университета, признающий в качестве наживки только мух, яростно полемизирует с рыболовами (и рыболовками), предпочитающими устраивать «облавы» на окуня. Через два дня после публикации в «Нью-Йоркере» в редакцию этого журнала стали названивать разочарованные читатели, тщетно искавшие эту книгу в магазинах. Один любитель-рыболов даже поехал в Вермонтский университет, ему захотелось потолковать с автором «Капкана для окуня», и очень рассердился, узнав, что этот профессор у них не преподает. Ну а мне тогда пришлось срочно сочинять оправдание. Примерно в таком духе: «Художник мыслит широкими категориями. Неужели вы полагаете, что Питер Бенчли, назвавший свою книгу „Жабры“, действительно хотел рассказать о мстительнице-форели?». (Хотя посмотрев недавно по телевизору кусок фильма по его книге «Зверье», я пришел к выводу, что, возможно, в «Жабрах» главным персонажем была-таки форель Долли Уорден). Не скрою: я был немного польщен тем, что кто-то попался на мою пародию, как когда-то доверчивые коллеги-журналисты, клюнувшие на мумифицированную муху — на Ленина. В качественной сатире все узелки и натяжки должны быть искусно спрятаны.

Но, в сущности, гордиться тут особо нечем, ведь мы живем в мире, где принято морочить голову. Что мы видим по телевизору? Как боссы семи американских табачных компаний клятвенно заверяют Конгресс, что никотиновой зависимости не существует. «Не верю!» — твердит каждый из них. Вы поверили бы мне, если бы я сообщил, что год назад председателя того же комитета спихнул ричмондскии конгрессмен, лояльный к табачникам, и что он до переезда в Вашингтон заправлял похоронным бюро? Я написал юмористическую новеллу о табачном лобби и, клянусь, ни за что не посмел бы зайти дальше. Но буквально несколько дней назад О. Джей Симпсон [9]заявил, что он никогда и пальцем не трогал свою Николь. Нет, нет. Это она сама пыталась его избить, понимаете? А синяки, которые видны на фотографиях, она сама нарисовала тенями для век.