Легенды горы Кармель. Роман - Денис Соболев Страница 19

«Приют тебе, владыка, – сказали девушки Юсуфу, – приказывай нам по своему усмотрению». «Кто вы?» – спросил Юсуф. «Мы принцессы, – ответили прекрасные девушки. – Когда-то мы жили в роскошных дворцах, и у каждой из нас было множество слуг и рабов, и мы ни в чем не нуждались. Но нас всех похитил могущественный джинн, и теперь мы живем в этом подземном дворце и не видим солнечного света. Наш муж-джинн приходит к нам только раз в пятнадцать дней, а в остальные дни мы не знаем ничьих ласк, кроме ласк друг друга. Поэтому ты можешь оставаться у нас четырнадцать дней, а потом уходи, потому что придет наш муж; когда же он уйдет, возвращайся, потому что тогда мы снова сможем принадлежать тебе». Когда Юсуф услышал эти слова, его сердце наполнилось радостью. Девушки провели его в огромную баню с потолком из резного камня, где стоял золотой стол со всевозможными яствами на драгоценных тарелках, и дали ему напиться сахарной водой. Потом они вымыли его тело, растерли ноги, уставшие от хождения по роще, и переодели Юсуфа в роскошные одежды с серебряной каймой с драгоценными камнями и чудесными животными, вышитыми на ткани. Девушки накормили его самой роскошной и обильной едой, какую он только видел в жизни, и напоили вином столь изобильным, что чаша только и успевала переходить из его рук в руки девушек и обратно. И тогда та, что его встретила, снова сказала ему, чтобы он приказывал им по своему усмотрению; и Юсуф выбрал ту из них, что показалась ему прекраснее других, и провел с нею ночь, которая показалась ему лучше всех ночей, которые он проводил с женщинами.

Наутро они снова накормили его изобильнейшими и прекраснейшими яствами, и снова напоили вином без недостатка, и Юсуф выбрал другую девушку, потому что сегодня именно она показалась ему самой прекрасной, и провел с нею ночь еще приятнее первой. На третий же день, поразившись тому, что не испытывает ни малейшей головной боли, Юсуф снова ел яства прекрасные и изобильные, и пил вино тонкое и неисчерпаемое, и выбрал третью девушку, и провел с нею ночь еще приятнее двух предыдущих. Так Юсуф жил у девушек день за днем и ночь за ночью; его лицо постепенно становилось круглым и довольным, а тело начало лосниться. Еда же становилась все более обильной, а вино не иссякало; но когда он провел ночь с четырнадцатой девушкой, они встали кругом вокруг Юсуфа и сказали ему: «О наш повелитель, близится четырнадцатый день; скоро появится страшный джинн, и нам нужно будет тебя спрятать». Девушки спрятали его в сундук и прикрыли сундук коврами, и только успели они закончить свое дело, как появился джинн. Во сне лицо джинна казалось хищным и безобразным и внушало ужас; в руках он держал кривой меч, а его ноздри изрыгали пар. Джинн был похож на безобразное животное; как только он появился, он сразу же начал принюхиваться, а принюхавшись, зарычал. «Кто был в моем доме?» – закричал джинн, продолжая принюхиваться; и так, ведомый своими ноздрями, он подошел к сундуку, сорвал ковер, открыл крышку и вытащил Юсуфа. «Что ты здесь делаешь? – взревел он. – Как ты посмел забраться к моим женам?» – а взревев, джинн бросил Юсуфа на пол и своим кривым мечом отрубил Юсуфу правую руку. «Что ты здесь делаешь?» – взревел он снова и отрубил Юсуфу левую руку. Потом он отрубил Юсуфу правую ногу и левую ногу; но, пока он думал, что бы еще отрубить Юсуфу, Юсуф в ужасе проснулся и, истекая потом, обнаружил, что спит на земле, а тем временем взошло утреннее солнце.

Юсуф проснулся от жара солнца, и обнаружил, что спит на земле, без всякой подстилки и подушки, на незнакомой улице. Проснувшись же окончательно, он обнаружил у себя на животе финик, палочку для таба, соль и уголь. «О сын моего дяди, – сказала Эстер Юсуфу, когда он вернулся домой, – ты охвачен любовью, и Всевышний был к тебе милостив, внушив любовь к тебе той, кого ты любишь. Я же плачу от разлук с тобой. Кто меня обвинит, и кто меня оправдает?» Но потом она сняла с Юсуфа одежду и воскликнула: «Клянусь Всевышним, это запах не того, кто был со своей любимой, но того, кто уснул посреди улицы». «Долго ли еще вы обе будете надо мной насмехаться?» – закричал Юсуф с яростью и пнул блюдо с едой, которое протянула ему Эстер, так что блюдо упало и разбилось, а еда рассыпалась по комнате. «Ты ведешь себя как влюбленный», – снова сказала она. Юсуф рассказал ей обо всем, что произошло, умолчав только о своем сне. «Эти знаки еще проще –, ответила Эстер, – но они наполняют заботой мое сердце. Палочка для таба, – объяснила она, – означает, что ты пришел, но сердце твое отсутствовало, и поэтому ты уснул. Оставив тебе финик, она говорит: “Не причисляй себя к влюбленным, потому что любовь сладка как финик, и если бы ты любил, твое бы сердце горело и ты бы не уснул”. Соль значит, что во сне ты стал похож на скверную еду, которую нужно посолить, чтобы она стала съедобной. Уголь же значит: “Очерни Всевышний твое лицо”». Тогда Юсуф зарыдал и начал бегать по комнате. «Эта женщина, – сказала Эстер, – меня пугает. Она очень сильно превозносится над тобой и торопится тебя обвинить. Но и ее любовь лжива, потому что, если бы она тебя любила, она бы просто тихо тебя разбудила, увидев, что ты уснул. Но она предпочла тебя унизить. Я боюсь, что она причинит тебе зло».

«Клянусь Всевышним, – закричал Юсуф, – она права, потому что я уснул, а влюбленные не спят. Что же я теперь должен делать?» «Возвращайся на то же место сегодня ночью, – ответила Эстер. – А пока поспи». Когда день стал темнеть, она разбудила Юсуфа, помогла ему вымыться и одела его в прекрасные одежды. Юсуф пришел в сад и увидел в шатре всё те же ковры, те же блюда и те же напитки. Поначалу Юсуф старался о них не думать, но потом все же повернулся поближе к блюдам. Он начал есть кур и мясо, фиги и апельсины, халву и кнафе и еще выпил много шафранной подливки, которая пришлась ему по вкусу, и пил эту подливку, пока не наполнился ею до отказа. И тогда он уснул, а проснувшись, снова нашел себя посредине улицы, а на животе у него лежали нож и мелкая монета. Вернувшись, он начал бранить Эстер. «Ножом и монетой, – ответила она, – эта женщина говорит тебе: “Клянусь своим глазом, если ты уснешь еще раз, я тебя зарежу. Разве ты тот, кто читал мои знаки?”». Но Юсуф был упрям. Он снова выспался, вымылся, переоделся в еще более прекрасные одежды, а Эстер плотно накормила его за два часа до выхода. «Мое сердце в страхе за тебя», – сказала она ему, прощаясь. На этот раз Юсуф старался смотреть не на еду, а на горящий светильник, и больше не спал; в третью четверть ночи появилась эта женщина, и они удовлетворили желание тела. Она называла себя Азиза. Ее тело было прекрасно и горело страстью. Но когда они проснулись, Азиза вынула еще один платок с изображением газели, вышитым золотом и серебром, с жемчужным обручем удивительной красоты, обвивающим шею газели, и протянула ему. С недоумением Юсуф взял в руки платок с газелью, а Азиза с недоумением смотрела на его недоумевающий взгляд.

«Что же я теперь должен делать?» – спросил он Эстер. «Если эта женщина снова покажет тебе изображение газели, – сказала она, – возьми в руки светильник и протяни его ей». Так оно и произошло. На этот раз Азиза пришла раньше, во вторую четверть ночи, и когда они удовлетворили телесный голод, она в ожидании посмотрела на Юсуфа. Он же, следуя указаниям Эстер, подошел к светильнику, поднял его и протянул Азизе. «На голове и на глазах! – воскликнула Азиза в ужасе. – Кем она тебе приходится?» «Кто?» – спросил Юсуф с недоумением. «Та, чье сердце кровоточит», – ответила она. «Это моя двоюродная сестра», – ответил Юсуф. «И она знает о нас?» – спросила Азиза. Юсуф кивнул. «Это она объясняла мне твои знаки», – сказал он. «На рогах этого ифрита!» – воскликнула Азиза. – Если бы я это знала, я бы не подпустила тебя к себе. А теперь уходи и пришли ее завтра вместо себя. И если не пришлешь, то больше никогда не приходи и сам».