Злые люди и как они расплачиваются за свое зло - Герман Шелков Страница 19

Все было великолепно, пока у меня не сменился сосед по комнате. Прежний жилец, тридцатитрехлетний Петр, женился и поселился у жены. Я знал его совсем немного, всего три недели. Это был неплохой человек. Хорошо играл в шахматы, чинил радиоприемники и магнитофоны. Не курил. Когда он прощался со мной, он сказал: «Ну, желаю и тебе поскорее жениться и завести свой дом. Семья для мужчины – это главное!» Однако я был еще совсем молод и мечтал для начала накопить побольше денег. Но пожелание мне понравилось, и я подумал: «Хорошее отношение к людям у этого Петра. Так и должно быть».

В этот же день у меня появился новый сосед.

Я брился в ванной у зеркала, когда вошел этот человек. Он заглянул в ванную, затем молча вышел и выглянул в коридор, словно проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь. Наконец он прошел в комнату и сел на свободную кровать, хотя у нас было кресло. Тут вышел я и сказал: «Здорово! Значит, будешь моим соседом?» После этого я назвал свое имя и место работы. А новый сосед спросил: «Слышь, парень, есть чего выпить?»

У меня не было даже пива.

«А достать можешь? – спросил сосед. – Я потом отдам».

Я пошел к знакомым, которых знал по строительному участку, попросил у них водки. Они дали мне четвертину – все, что у них было.

Сосед вылил ее в свой рот, как воду, поставил бутылку на пол, лег в одежде и обуви и уснул. Проспал два часа. В комнате поселился его запах. Пахло не водкой и не табаком, а как будто затхлым чуланом. Так пахли его одежда, кожа и волосы. И этот запах никогда не менялся, даже после горячей ванны с мылом. Странное дело. Впрочем, это было самое безобидное в этом человеке, как выяснилось вскоре.

Его звали Николай. Сорок лет. Не женат.

Больше ничего о себе Николай никогда не рассказывал. Разве что о том, что работает на руднике. Но я и раньше встречал скрытных людей, и меня такая особенность никогда не удивляла. Я не из тех, кто лезет с вопросами и стремится узнать как можно больше. Для чего это? Если люди сообщают о себе только то, что считают нужным, меня это устраивает. Ведь так или иначе о человеке расскажут его привычки и поступки.

Николай оказался страшной личностью…

Как и везде, в нашем общежитии проживали разные люди. Некоторые из них были малоприятные типы – из-за привычки постоянно сквернословить или по причине сильной неряшливости, например. От двоих или троих я слышал детские глупости, хотя по росту и возрасту они были зрелыми людьми. У кого-то не имелось четкой, разумной цели, и они пьянствовали от скуки. Но это – ничего в сравнении с тем, как рассуждал и действовал Николай. Хотя вначале он оказал мне хорошую услугу, и я радовался удаче и думал: «Как здорово получилось!» А получилось вот что: Николай помог мне перебраться на другой участок, где условия были лучше. Он сам предложил мне эту помощь.

«На твоем участке хуже всего, – сказал он. – Работа трудная, платят немного. Я тебе помогу. Поговорю с инженером другого участка. Я его знаю. Я у него работал…»

Этот разговор произошел через пять минут после того, как Николай проснулся, проспав два часа в одежде и обуви.

Я плохо разбирался в том, где плохой участок, а где получше. У меня еще не было опыта. Многое было мне еще неизвестно. И я обрадовался предложенной помощи и подумал, что это везение и добрый знак, счастливая примета. Ведь удачный поворот в каком-нибудь деле может изменить и судьбу. Так говорил мой покойный отец.

Я был уверен, что мне повезло с соседом, хотя в первые мгновения он мне не понравился – из-за запаха, сутулости и помятой одежды. Я никогда не уважал неряшливых людей, да еще сутулых, да еще пьяниц, а тут появился именно такой субъект: жадно вылил в себя водку и завалился спать, не сняв ботинок. «Какой, однако, неприятный тип, – подумал я. – Замкнутый и небрежный».

И вдруг – «Я тебе помогу перебраться на другой участок»!

Через три дня я уже работал в другом месте, которое действительно отличалось лучшими условиями.

Я тряс Николаю руку: «Спасибо, друг! Выручил!»

Николай скромно ответил: «Что тут особенного?… Ты ведь меня тоже не подвел – принес водки. А у меня не было ни копейки. Ты мне – я тебе. Верно?»

Оказалось, что Николай имеет привычку пить водку каждый вечер. Впрочем, он делал это как будто разумно, зная свою меру. Всегда – не больше полбутылки.

На севере в то время многие простые люди прикладывались после работы к спиртному. Кто-то говорил, что таким образом снимает напряжение, а кто-то пил за компанию. И все же выпивали умеренно. Конечно, иногда выходили ссоры и столкновения, но тоже, можно сказать, умеренные.

Николаю, чтобы выпить, не требовалась компания. Он не приглашал даже меня, что мне, по правде говоря, нравилось. Я не был приучен пить спиртное без серьезного на то повода.

Выпив, Николай, сразу закуривал. Выкуривал подряд две папиросы. И молчал.

Он мог провести в молчании сколько угодно долго, и как-то раз я подумал: «Э, да он тихоня!»

Я подумал было, что этот человек не умеет выразить свои чувства в достаточной полноте, оттого-то и выбрал молчание. Но я ошибся. Он был немногословным потому, что обдумывал свою черную идею, свой кошмарный замысел.

Однажды, в выходной день, он вернулся после бани, принеся с собой пива, водки и разных неплохих закусок. От пива я не отказался: «Что ж, выпью за компанию бутылочку!» Мы выпили и замолчали. Я решил завести какой-нибудь разговор и спросил моего соседа о его планах на жизнь: жениться, перебраться в теплые края, где щедрые сады и виноградники, накопить на автомобиль?

Николай смотрел в сторону, словно ему было со мной скучно.

Вдруг он повернулся ко мне и сказал: «Знаешь, что? Сейчас бы… Сейчас бы избить какую-нибудь женщину! Дать ей в морду… Я люблю бить женщин. Люблю смотреть, как они корчатся. Обожаю! Тут в одном месте я видел одну… Одинокая, приезжая. И молодая еще, почти девчонка. Я уже неделю, как к ней присматриваюсь… Все время думаю… Найду подходящий момент и изобью ее!»

Этот человек говорил в своей естественной манере, поэтому я понял, что он не шутит. Его слова – не шутка!

«Да ты что! – воскликнул я. – Что ты такое говоришь! Как можно бить женщин, тем более девушек?»

Николай махнул на меня рукой – как машут на молодых, глупых, мало понимающих в жизни людей, стремящихся лишь к пустым развлечениям. А затем он посмотрел с такой злобой, что я ужаснулся. От ужаса мне стало холодно. У меня задрожали плечи.

«В чем дело, парень? – злобно спросил Николай. – Что-то не так? Ты чем-то недоволен?»

«Разве можно бить женщин? – тихо повторил я. – У меня дома остались мама и две сестры… Ну сам посуди – как? Это же гнусность».

«Хочешь знать «как»? – сказал Николай. – Вот этими кулаками! Выслежу и изобью до посинения!»

Кулаки у Николая были не маленькие, а внушительные. Он потряс ими перед моим лицом, исказившись от злости. На губах у него появилась сухая слюна.