Кавалер умученных Жизелей - Павел Козлов Страница 19

У девушки, в преддверье скорой свадьбы.

«И, что мне это в голову пришло,

«из-за какой-то бабочки-малютки!».

Наина тут одёрнула себя.

А внешний вид её был безупречен.

«Я Коле расскажу – он посмеётся».

Григорий оговаривал маршрут:

– В «Фили», ну, а потом – к аэропорту.

В машине у таксиста был приемник.

Ведущий говорил о новостях.

И тут, оно случилось – грянул гром.

«Недалеко от Томска, этим утром,

Предотвратили рейдерский захват

Одной из крупных действующих вышек

Компании «КузАлНефтгазопром».

Владелец, он сейчас живет в Париже,

Охотно контактирует со СМИ.

Как выяснилось – группа недовольных,

Которую возглавил некто Штольц,

Работавший там главным инженером.

Имея очень сильную поддержку,

От Лазарева, шефа всех охран,

Собравшего отряд из отморозков,

И урок изо всех концов Сибири —

Блокировала офисный отсек.

При грамотном вмешательстве ОМОН

Сопротивлялись. Завязалась перестрелка.

Порядок на объекте наведен.

Четыре из ОМОНовцев в больнице.

У рейдеров немало пострадавших,

Один скончался по дороге в медсанчасть.

Ещё одна есть жертва в инциденте.

На подъездном шоссе в автомобиле,

Погиб один из явных главарей,

Брат Лазарева, Николай Петрович,

Известный в криминальном мире Томска

Под давним своим прозвищем «Цыган».

По достоверным сведениям СМИ,

«Цыган» был явный лидер группировки,

Противоправным действиям которой

Последовал немедленный отпор.

В последний месяц, рассказали в УВД,

«Цыган» всё набирал авторитет

В кругах, как говорят, определенных,

И многим он дорогу перешел.

Взрыв, видимо, произведен был с пульта,

И лишь тогда, когда водитель смог,

Пробраться сквозь огромную толпу

Собравшихся у офиса рабочих.

Добрался до безлюдного шоссе,

И двинулся с огромным ускореньем.

Машину сразу выбросило в воздух,

И выгорела в несколько минут.

Открыто дело. Следствие ведется.

Для «Авто-Радио». Борис Агеев. Томск».

– Ну, что вы, будем ехать? Жалко время, —

Шофёр уже давно завёл мотор.

Они ещё стояли у машины,

В прострации, не в силах осознать.

Григорий всё же смог сказать таксисту:

«Включите счётчик. Малость подождем».

И в несколько движений закурил,

Сраженный неожиданным известьем.

Наина, как стояла у машины,

У двери, где открытое окно,

Застыла, не меняя своей позы,

Со взглядом, устремленным в никуда.

Но время диктовало что-то сделать.

Григорий поднял к уху телефон.

И – слушал, он молчал и долго слушал,

И в жутком напряжении молчал.

Наина – та смотрела на него,

Поддерживая протяженность связи.

Но Тахтамыш, не поднимая глаз,

С остервененьем бросил сигарету.

– Минутку, я сейчас поговорю. —

– Сегодня в восемь мой обратный рейс.

Могу лететь и в десять, если хочешь. —

Она сказала «Да!». Потом спросила:

– Так, что же, получается, что – всё?

И Томми Ган отныне недоступен? —

– Всё правда, – отозвался Тахтамыш.

– Тогда единственное, что мы можем сделать, —

Наина с другом заняли такси.

Кто знал, какое горе, ужас, мрак

Наполнили Наину до предела.

И вылились в физический порыв.

Все действия, что надо совершить,

Ей даже представлять не приходилось,

Их будто голос свыше диктовал.

С Григорием, на этом же такси,

Поехали по новому маршруту.

Заехали в цветочный магазин

И выбрали по двадцать лучших роз.

Из белых набрала себе Наина,

А алые, ещё темней, чем кровь,

Составили букет у Тахтамыша.

Рожденные в бескрайности Сибири,

Не знали про окрестности Москвы,

И, что они настолько живописны.

Не время было что-то узнавать,

А просто попросили у таксиста

Везти туда, где берег над рекой

Крутой, песчаный, и должны быть сосны.

Водитель знал такое место на Оке,

Не близко – выбирать не приходилось.

Но Коля позаботился о них —

На их пути, в движеньи, в этот час,

Забыли про такое слово – пробки.

И редкие машины от Москвы,

Не сдерживались в скоростном режиме.

И, что сказать, водитель не подвел.

Здесь было и не хуже, чем над Томью:

Намного полноводнее река,

И берег выше, и, пожалуй, круче.

Наина огляделась, поняла,

Что именно такой просвет в природе,

Их может ещё с другом пересечь.

Решительный, он первый канул в вечность,

А общий микрокосмос, неделимый,

Он ей одной оставил сохранять.

Тот берег у Оки был очень крут,

Но все же по отвесному обрыву

Вела-таки опасная тропа.

Немногие, но полные отваги,

Могли, перешагнув через сомненья,

Попробовать добраться до воды.

Не ведая, что наступил сентябрь,

Во всю ещё господствовало лето.

Наина тут сказала Тахтамышу.

– Пойдем, давай. Наш путь туда, к реке. —

И вежливо шофера попросила:

– Мы быстро. А потом – в обратный путь. —

Наина сбросила ненужные одежды,

К груди прижала свой букет из роз

С неистовым отчаяньем и силой.

И тело обагрила тут же кровь

Из мест, что были проткнуты шипами.

Григорий тут спросил: – Что делать мне? —

– Ты тоже с ним так можешь попрощаться.

Потом мы пустим розы по реке.

Пусть наша кровь уйдет с речной водой,

И где-нибудь сольется с кровью Коли,

Которая в земле теперь живет. —

У Гриши тут прошло оцепененье,

В каком он до того момента был.

Он чувствовал, что Коля где-то рядом,

И к месту оказался ритуал —