Общага-на-Крови - Алексей Иванов Страница 19

— А чего рассказывать?.. — против воли строптиво сказал Отличник, ни на кого не глядя. — Видел, как спрыгнула, и все.

Следователь впервые поднял на него неподвижные глаза.

— Я тебя человеческим языком спрашиваю, — ледяным тоном предупредил он. — Загремишь у меня под следствие, и там посмотрим, как говорить начнешь… На крыше кто-нибудь еще был?

— Я никого не видел, — сдерживаясь, сказал Отличник.

Следователь долго записывал.

— Почему в это время оказался на улице?

— Мусор пошел выносить.

Долгие паузы молчания после ответов придавали вопросам какую-то пренебрежительность, а ответам — абсурдность.

— А где помойка?

— Вон, из окна видать.

Следователь записал, не посмотрев в окно.

— С потерпевшей знаком был?

— Нет.

— Как так? — демонстративно удивилась комендантша. — Учитесь вместе, живете рядом и незнакомы? Что-то мне мало верится!

— Мы на разных факультетах учились, и не был я с ней знаком, и все! — с прорвавшимся вызовом сказал Отличник.

Ботва печально поглядела на следователя.

— Свидетель утверждает, что видел тебя рано утром спускающегося с крыши, — сообщил следователь.

Свидетель, то есть Ринат Ботов, поднял одну бровь, словно сам слышал это впервые. Отличник вдруг почувствовал себя в чем-то виноватым и испугался.

— Ну, — согласился он, ощущая еще неясную свою связь со смертью девочки и уже содрогаясь.

— Как ты оказался на крыше?

— Залез по лестнице да оказался.

— Ольга Васильевна утверждает, что вчера заперла этот люк.

Гром грянул над Отличником! Он совсем забыл об этом! Он по привычке даже не подумал, что надо запереть люк обратно! Если бы он сделал это, возможно, и не случилось бы самоубийства! Отличнику показалось, что ему прямо в лицо предъявили неопровержимое обвинение: ты — убийца! Ноги его обмякли, пот потек по спине, и Отличник с ужасом почувствовал страшное желание каяться во всем-всем-всем. «Ну-ка, держись!.. — сказал он себе. — Держись!»

— Так как же ты отпер замок? Чего молчишь?

Отличник совсем не был готов к такому вопросу. Придумать или соврать чего-нибудь он, смятенный, уже не мог, но и втягивать Игоря тоже было нельзя.

— Украл он его, товарищ следователь! — победно сказала комендантша. — Как я объясняла вам, так и украл.

Отличник молчал, не опровергая.

— Так и записываю, — подвел итог следователь. Он записал и продолжил: — А замок куда дел?

— Бросил на матрас, — безразлично сознался Отличник.

— Там, на чердаке, старый матрас валяется, прожженный, — пояснил Ринат. — На нем я и нашел замок. Не врет.

— Почему, когда слезал с крыши обратно, люк-то не запер?

— Забыл, — сказал Отличник. Следователь хмыкнул, записывая.

— А чего делал на крыше? Зачем полез туда?

— Просто так, — пожал плечами Отличник. — Ничего не делал.

— Не могу понять его!.. — щелкнув языком, искренне призналась комендантша.

— Онанизмом занимался, — уверенно сказал Ринат.

Все, включая следователя, ухмыльнулись. Жуткая злоба смыла страх в Отличнике.

— Они пьянствовали ночью в комнате, — добавил Ринат. — Двести двенадцатая и двести четырнадцатая — вместе.

— Пьяный был, что ли? — словно подсказывая, спросил следователь, видно, сжалившись над Отличником. — Ну чего тебя понесло туда?

— Охота было, — сквозь зубы сказал Отличник.

— Да все понятно, — встряла комендантша. — Вы записывайте, товарищ следователь. Я их всех прекрасно знаю. В двести двенадцатой две ихние девки живут — Леушина и Караванова, а в двести четырнадцатой, вместе с этим, два парня — Симаков, пьяница, и Каминский. Они, значит, напились и… э-э… совокупляться начали, а его выгнали. Ему бы в холле подождать или на балконе, а он, дурак, на крышу поперся.

— Ладно, записал, — согласился следователь. — Ну и что там было на пьянке?

— Известно что, у них всегда одно и то же, — ответила комендантша.

— Ничего не было… — бессильно сказал Отличник.

— Ты мне зубы не заговаривай! — перебила его комендантша. — Знаю я, как у вас ничего не бывает! Вы, товарищ следователь, обратите внимание, что в его комнате постоянно пьянки и дебоши. Они небось и довели ту девчонку до самоубийства — мыслимое ли дело-то жить в таких условиях! И заметьте, с ней не разговаривали, хотя живут рядом, — значит, невзлюбили за что-то и выживали. Вот и выжили, сволочи! Сперва довели до психоза, а потом этот ей и крышу открыл: мол, скатертью дорога!.. Да он, может, сам и спихнул ее, от них всего ожидать можно! Вы за них возьмитесь, товарищ следователь, они ее довели, причем специально, рассчитали все, это точно, и никто больше не виноват!..

Отличник обомлел. Он обвел глазами лица находившихся в комнате — тупые, внимательные лица, — и вдруг понял, что дикий бред, рожденный страхом Ботвы за своего мужа, осядет в голове следователя прочнее, чем все его истины. Следователь и сам хочет верить в то, что кто-то из-за зависти к четырехместной комнате на одного мог затравить девочку. А то, что кто-то из-за стыда может отказаться от жизни на земле, ему не понять никогда.

— Да вы с ума сошли, что ли?! — закричал Отличник. — Да сравните, как жила она и как остальные! Почему она так жила? Потому что Ринат Ботов устроил ей это и в оплату пользовался ею! Я вчера видел, как он ломился сюда, а она его не пускала! Это он ее довел! После всего, что он с ней сделал, ей жить стыдно было!

Ринат, скрестив руки на груди, пренебрежительно улыбнулся.

— Не ори!.. — завизжала комендантша. — Заткнись, сопляк!.. Да он со злобы поклеп наводит, товарищ следователь! Он же сейчас скажет, что это Ринат ее столкнул, что я столкнула, что вы!.. Не было у Рината никакой связи! Сама я ее пустила, потому что жалела! А эти суки иззавидовались и травили!..

— Хватит базара! — рявкнул следователь. — Разорались, как… — Он споткнулся, растеряв мысли, и громче, чем прежде, добавил: — Ей ведь и восемнадцати не было! Развращение малолетних — это статья! Молчать! — Он хлопнул ладонью по бумагам, увидев, что комендантша снова подалась вперед и открыла рот. — Вижу я, что каша у вас тут порядочная заварена!.. — Он потер лоб. — Ладно, разберемся… Никто не виноват — значит, нет состава преступления, а если кто виновен — понесет наказание. Это всем ясно?

Комендантша, побагровев, сопела. Ринат улыбался. Гапонов ковырял ногти. Отличник опустил голову и закрыл глаза.

— Буду всех вызывать повестками, — предупредил следователь. — Иди распишись, как там тебя…

Трясясь от недавнего напряжения, Отличник вернулся в свою комнату и застал там одну только Нелли. Он сел за стол, налил себе холодного чая и, внутренне кипя, начал пересказывать ей всю свою историю. Но к концу рассказа ярость его утихла, и он завершил в спокойной и горькой злобе. Нелли молчала, то ли слушая его, то ли нет, и только прикуривала сигарету от сигареты.