Семья - Лесли Уоллер Страница 19

Эта комната годится лишь для секса, а так она просто ужасна, решила Типпи. Трудно себе представить, что здесь можно жить, по утрам вставать, вечером ложиться спать, чистить зубы, ну и все такое.

Слишком она безвкусная. Ее дизайном занимался бывший друг Шона Фил, модельер по верхней одежде, с которым Шон жил до Оги. Оги — тот другой. Он, как об этом говорится в журналах для гомосексуалистов, не демонстрировал это ни своей манерой одеваться, ни речью. Но комната была сделана в стиле Фила, который можно было бы охарактеризовать как Пламенный Гомосексуалист.

Вот уж в чем точно не было необходимости, думала Типпи, так в бесконечно узких полках средиземноморского мореного дуба с бра. Когда смотришь на них, заставленных безделушками, кувшинами и бог знает чем, голова кругом идет. И не было никакого спасения от красной анилиновой краски, красновато-коричневых и розовых стен, от зеленовато-оливковых штор.

Рядом с ней слегка пошевелился Бен, заворчал и опять уснул. Типпи перевернулась на кровати, которая была королевских размеров. Он красавчик, подумала она, с ним свидания назначать одно удовольствие. Да, правда.

У него потрясающие кудрявые волосы, которые вздрагивали даже тогда, когда он был неподвижен. Типпи погладила волосы на его груди, слегка приподняла их. Наклонилась и лизнула его руку.

Она лизнула свою собственную руку и обнаружила тот же солоноватый вкус, что и у его руки. Ну, а как еще может быть после трех часов занятий любовью?

Она легла на него. Он просыпался очень медленно. Стала целовать в губы. Она чувствовала, как под ее ногами зашевелились пальцы его ног. У него было тело футболиста, и он казался выше ее, но они были приблизительно одинакового роста.

— Н-н-н… — попытался сказать он. Ее язык не давал его губам произнести «Нет». Потом он поднял руки и попытался снять ее с себя. Она вонзила ногти в его ладони и придавила его руки к краям кровати. Он лежал, распростертый, потом начал смеяться.

— Ты льстишь мне, малышка, — сказал он наконец. — Неужели ты действительно думаешь, что сейчас я на что-то способен?

Его голос казался Типпи таким далеким. Пятнадцать минут сна охладили его, решила она. У него уже был взгляд семьянина. Следующими словами будут: «Посмотри, сколько времени».

— Слезай, — сказал он, лишь немного разочаровывая ее.

— Хорошо, — ответила она, перекатываясь на свою сторону кровати. — Твоя жена ждет тебя к обеду.

— Неужели?

— Вставай и одевайся.

— Разве я говорил о том, что мне нужно уходить? — спросил Бен.

— Можешь и не говорить.

— Как неприветливо, малышка.

— Ты хочешь сказать, — сразу же отреагировала она, — что можешь остаться?

— Ах-ах-ах.

— Чепуха. — Она снова взяла сигарету и стала выпускать клубы дыма. — Знаешь, Бен, — сказала она спокойно, — ты потрясающий в постели, но на самом деле в сексе ничего не понимаешь, правда?

Эту фразу Типпи услышала на второй неделе своего пребывания в Нью-Йорке на вечере у издателя. Кто-то употребил это высказывание по отношению к какой-то женщине. Она не знала тех людей, не знала, о чем они говорили. Но эта мысль постоянно прокручивалась у нее в голове. Потом она не раз убеждалась в ее эффективности.

— Правда? — потрясенно спросил Бен.

— Да, правда.

— И это после всего того, что было между нами сегодня вечером?

— Я же подтвердила, что ты был хорош, — напомнила ему Типпи. — Просто я хочу сказать, что на самом деле ты не погружаешься в секс, так ведь?

— Боже мой, миледи. Сегодня это произошло дважды вот на этом самом матрасе. — Бен спустил ноги с кровати и сел. Протянул руку к трусам.

— Чего ты боишься? — настаивала Типпи.

— Я? — Рука Бена замерла.

— Что ты испытываешь?

Трусы упали на пол. Бен повернулся к ней.

— Ты меня разыгрываешь? — спросил он. В его голосе слышался легкий оттенок настойчивости.

— Я просто говорю о том, что чувствую, что ощущаю.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты не понимаешь, — сказала Типпи, — а я понимаю такие вещи.

— Что? — Бен опять взобрался на кровать и встал около нее на колени; она лежала, откинувшись на подушку. Ему казалось, что такая поза каким-то образом укрепляет его позиции.

Типпи сделала гримасу.

— Если нужно что-то объяснять, уже плохо.

— Попытайся.

Она пожала плечами и отложила сигарету.

— Ложись. — Она подождала, пока он лег и расслабился рядом с ней. Из радио лилась медленная мелодия. Она начала поглаживать его живот, потом низ живота.

— Это — объяснение, — произнес он. Его голос звучал глуше.

— Да, правильно.

Она гладила его пенис, медленными движениями, наблюдая за его лицом и за напряженно сжатыми веками. Он поддался, испытывая смесь удовольствия с болью. Она скользнула рукой по смятым простыням, схватила пальцами волосы на его груди и начала медленно тянуть из стороны в сторону.

— Больно!

— Но тебе нравится это!

Она медленно опускалась все ниже, пока не достигла его вьющихся черных волос между ног. Она внезапно наклонилась и вонзила зубы в тело. Бен выгнулся дугой на кровати. Его рычанье было похоже на звук, который издала бы раненая собака.

Типпи начала покусывать мягкую кожу на его бедрах.

— Ты обожаешь такую боль, правда?

— Не так сильно. Пожалуйста.

— Никто никогда не вел себя с тобой так грубо, правда?

Она чувствовала, как он весь напрягся.

— Но теперь ты это испытаешь, малыш. — Она сильно сжала руку, чтобы определить его способность терпеть боль. Он молча корчился.

— Мы просто созданы друг для друга, — сказала она.

— Что?

— Я говорю, что мы… — и внезапно, точно змея, укусила его. Его крик был пронзительным и быстро оборвался. Он старался оттолкнуть ее, но она вцепилась в его ягодицы и не сдавалась.

Через какое-то время она почувствовала, как обмякло его тело и он откинулся назад на простыни. Его мышцы медленно расслаблялись. Его ноги медленно раздвинулись в стороны, он, не защищаясь, полностью отдавал себя ей.

— Умница, пай-мальчик.

Ее слова было трудно понять.

— Что?

Она на секунду отстранилась.

— Будь пай-мальчиком, — сказала она. — Ты должен испытывать наслаждение от боли.

Его веки затрепетали.

Типпи наблюдала за каплей крови, которая стекала по нежной коже правого бедра. Она слизнула ее. Совсем безвкусная. Она встала с кровати и налила в бокал водки. Медленно отхлебывала ее, потом выпила залпом.