Мне было 12 лет, я села на велосипед и поехала в школу - Сабина Дарденн Страница 19

…Кроме того, я не хочу расти здесь, потому что двенадцать-тринадцать лет — это время, когда все начинается, и я не хочу, чтобы месячные начались у меня здесь, потому что те гигиенические прокладки, которые он мне дает, разваливаются через несколько минут. В предыдущем письме я уже говорила вам про хлеб, но это не такой вкусный хлеб, как пекут в булочной Де Роо или у Маеса, этот хлеб сделан машинами или не знаю как. И я ем не масло, а маргарин! Я уже вам говорила, что он уезжал в командировку и вот это случилось! Он уехал 16 июля и вернулся 23 июля. Но это был плохой сюрприз для меня! Потом он уехал 1 августа и до 5 августа, а пятого снова уехал и вернулся только 8 августа. И восьмого он опять уехал и — до какого? (Пока не знаю, потому что сегодня 8 августа.) В конце концов, все, на что я надеюсь, — что у вас все в порядке, что вы хорошо проводите каникулы, но простите меня, я не могу запретить себе смотреть на мой будильник и плакать о вас.

Я вас всех обожаю, честное слово.

Сабина.

P. S. На отдельных листочках я вложила кроссворд для Софи, шарики от ручек (смотри маленький пакетик), а также стихи, которые я написала сама и без посторонней помощи! Также рисунки и главные солецизмы и варваризмы, которые я переписала из словаря, который он мне дал (он совсем маленький и плохой, там почти нет слов!). Волосы, которые я вложила в листок, — не те, которые я сама отрезала, а те, что отрезал он, — он остриг меня как клоуна, и даже еще хуже, чем когда меня стригла мама, посмотрите на нижний рисунок, и вы поймете сразу, на что похожа моя голова!

Я целую вас тысячу раз, я вас всех обожаю.

Кроссворд не такой хороший, как я сделала для Софи, но я старалась изо всех сил.

Он наверняка позвонит дней через двадцать!

N. В. Он говорит, что я могу называть его на «ты», но я предпочитаю не слишком к нему привязываться!! Забыла вам сказать, что, когда он уезжает в командировку, я имею право на кофейник, чтобы нагреть воды и сделать кофе (это растворимый кофе, и не такой вкусный, как дома, но вкусный!).

Уезжая, он доверительно сказал мне: «Привезу тебе подругу…»

Я ему не поверила. Если бы он мне сказал: «Открывай дверь и иди домой», я бы тоже не поверила. В тот момент я видела себя потерянной, запертой в той норе по меньшей мере лет на десять! Мои родители что-то не очень обращали внимания на то, что я писала в предыдущих письмах, я могла чертовски страдать, но от этого ничего не менялось.

Он вернулся 8 августа вечером. Я отметила этот день новым скорбным крестиком в своем календаре. 9 августа я его не видела, судя по всему, он уехал. 10 августа он пришел за мной в подвал. Я думала, чтобы идти есть, но, когда мы поднимались по лестнице, он объявил: «Твоя подруга здесь, можешь скоро на нее посмотреть».

Я была как громом пораженная! Буквально обезумела от счастья, настолько присутствие кого-то еще в этом доме казалось мне чудом. Разумеется, мне захотелось увидеть ее немедленно!

«Нет, нет, сначала пойдешь позагораешь, а потом увидишься с ней».

Этот идиотский ритуал и так меня выводил из терпения, а в тот раз хуже обычного.

Когда он наконец-то отвел меня на второй этаж, я на лету подхватила свои шортики и скорей надела их прямо на лестнице, чтобы не быть совсем голой перед «подругой». Я не могла даже найти свою рубашку! Я была совершенно не в себе.

Я не хотела, чтобы, увидев меня, она спросила себя, в какой сумасшедший дом она попала. Что это за дом, где девочки ходят голые?

И наконец-то я увидела другую девочку, привязанную к кровати, и под простыней было видно, что она была голой, как я тогда. У меня было впечатление, что я это уже видела… Она не была в нормальном состоянии, он попытался ее разбудить, чтобы она меня увидела:

— Представляю тебе твою подругу!

Я была слегка озадачена.

— Кто это? Как ее зовут?

Я думаю, что он ничего этого не знал…

Во всяком случае, он не ответил. А я была одновременно и довольна, и смущена. В тот момент я не знала, откуда она взялась, я сама даже представления не имела о том, что похищена, а не «спасена». Значит, он не вырвал эту девочку из семьи! Я-то полагала, что он пойдет за кем-то, кого знает, скажет, что он ищет подружку для одной девочки, которой очень скучно в одиночестве…

И потом в моих глазах эта картина приобрела реальные очертания. Кровать, цепь на шее… Все ко мне медленно возвращалось, как будто я наводила резкость на мутное воспоминание. Да, в самом деле, там кто-то был, «подруга», это было правдой, и в то же время… меня пронзила чудовищная мысль: «Но что же я попросила! Что же я наделала?»

Я внимательно на нее смотрела и видела саму себя. Эта простыня, эта цепь, это голое тело под ней… это была я. И мне захотелось исчезнуть. Но вместо этого я сказала:

— Здравствуй… Как дела?

Я не знала, что еще сказать. У нее был такой вид, словно она была пьяная. И кроме того, я была смущена присутствием монстра, который стоял и слушал.

Она спросила меня:

— Как тебя зовут?

— Сабина.

— Сколько времени ты здесь находишься?

Я опустила глаза. Я боялась называть количество дней перед ним; этот срок мог стать для меня приговором, и я часто думала об этом. Если однажды он посчитает, что я нахожусь здесь слишком долго и что я ему уже мешаю, он освободится от меня не моргнув глазом.

Поэтому я шепнула совсем тихо:

— Уже семьдесят семь дней…

Она опять заснула. Она была здесь со вчерашнего дня, но я ничего не знала.