Одна ночь в Дубае - Хани Накшабанди Страница 19

Те секунды, когда она лежала с закрытыми глазами оказались тремя часами глубоко сна. Организм компенсировал вчерашнюю бессонницу.

В мобильном она обнаружила несколько сообщений. Одно из низ было от Я. В нем говорилось, что он горит желанием увидеть ее завтра. «А кто сказал, что завтра я с ним встречаюсь?»

В тот вечер она не выходила из дома. Даже если захотела, то вышла бы на короткую прогулку поблизости, может быть, навестила Эфтаба. Однако она воздержалась, вспомнив, что сейчас он отдыхает с радио у дверей своей комнаты с обратной стороны здания. И снова она спросила себя, поступала ли она правильно, когда позволяла этому странному индийцу вмешиваться в свою жизнь. В первый раз она увидела себя спешащей не по дороге куда-то, а в своих действиях. Но тут же нашла ответ, который ее убедил: «Эфтаб, этот необычный индиец, самый откровенный и естественный человек из всех, кого я встречала в этом чужом городе. И что важнее всего, он не ждет ничего взамен и ничего от меня не хочет». Она почувствовала, что с этим ответом в нее вошла удовлетворенность. В таком шумном динамичном городе, как Дубай, спешить навстречу мудрому человеку казалось единственным правильным из всего, что можно было сделать.

Следующий час она провела, сидя за компьютером и разговаривая по телефону, но сразу после девяти стояла у комнаты Эфтаба. Деревянный стул оказался пустым. Когда она обернулась, ища его, увидела, как он идет к огромным мусорным бакам с несколькими мешками отходов. Ей стало больно от того, что столь умный человек таскает мешки, из которых стекают нечистоты. Она его так уважала, что желала бы, чтобы кто-то другой или она сама занимался этим вместо него.

Раздосадованная, Ясмин бросилась в сторону здания. Когда Эфтаб увидел, что она уходит, не обменявшись с ним ни словом, вернулся и сел с приемником перед своей дверью.

Дома в телефоне она обнаружила новое сообщение от Я с любовной поэмой. Не дочитав до конца, она удалила ее. «Я никогда не увижусь с ним», — произнесла она и почувствовала горечь от того, что увидела внизу, и от того, что Я так настойчиво навязывал ей себя. Она взялась разбирать некоторые бумаги, потом пошла спать, выбросив из головы все мысли и образы, которые помешали бы ее сну.

Рано утром ей нужно было иметь ясный ум, чтобы заключить сделку, которую она уже давно готовила, но в голову лезла сцена, как Эфтаб таскает вонючие мешки. Ни о чем больше она не могла думать, когда пила свой утренний кофе. Даже зеленый небоскреб был ей безразличен. Как всегда в спешке покидая здание, она застала его на привычном месте.

Она пошла медленнее и повернула к нему, двумя руками держась за ручку сумки, похожей на утку. После неловкого приветствия, она начала неуверенно:

— Вчера я хотела с вами поговорить… — она замолчала, — но я увидела, что вы заняты и… и…

Прежде чем она смогла закончить, она громко перебила саму себя:

— Почему вам не помогают выносить мусор другие охранники, которые работают с вами?

Это была самая широкая улыбка из тех, которые она видела на лице Эфтаба. Он спокойно ответил:

— На этой неделе моя очередь.

Она думала сказать ему, что другие охранники более крепкого сложения и моложе, но передумала. Вместо этого она спросила:

— Вы не нашли работы лучше этой?

— Я люблю то, чем занимаюсь, — ответил он, заметив в ее глазах некоторое пренебрежение к своей работе. Он добавил, улыбнувшись еще шире: «Позвольте мне сказать вам, госпожа, я верю в то, что все, чего я добился в жизни — это то, чего я действительно заслуживаю. А того, что мне не дано, я не достоин».

— Чем вы занимались раньше, я имею в виду, до того как приехать в Дубай?

— Я был учителем в своей деревне. Это, честно говоря, маленькая бедная деревушка. Я жил на то, что платили мне родители учеников. Иногда они платили деньгами, иногда одеждой и продуктами.

— Этого хватало?

— С трудом.

— Почему вы не искали другую работу?

— Я искал. Вот сейчас у меня другая работа, как видите.

Он встал со своего места и добавил:

— Важно не то, чем вы занимаетесь, госпожа, а то, зачем вы это делаете. Я здесь охраняю здание и содержу его в чистоте. А что делают другие для того, чтобы наш мир стал чище?

Ясмин не знала, что ответить. До сегодняшнего дня она не задавала себе подобного вопроса. У того, чем она сейчас занималась, не было никакой цели, кроме как собрать как можно большую сумму денег. Сама того не сознавая, она превратилась в аппарат, который бесчувственно принимает и выдает деньги, не испытывая ни радости, ни сожаления, так же, как ее коллеги, друзья, как все, кого она знала, кроме невысокого лысоватого индийца, чистейшего человека, каким она увидела его в то утро.

В потоке машин впереди и позади нее, похожем на муравьиный рой, ее утомленный мозг думал о мудрости Эфтаба. Ее же собственная мудрость заключалась в том, что деньги дают уверенность, но даже деньгами всего мира не заполнить пустую душу. Она остановила машину перед офисом и решила несколько минут посидеть в салоне. Она смотрела на здание, в котором работала, впервые рассматривая его детали снаружи. Красивое и большое, оно было покрыто пластинами из стекла где-то с острыми углами, где-то с изогнутыми, все это затейливо сочеталось. В тишине она подумала, что похожа на это здание перед собой: острая, извилистая, только гармония в ней отсутствовала. Она чувствовала, что может треснуть, как эти стеклянные блоки. Это огромное здание, сделало ее успешной и богатой, но оно же оставило ее одинокой. Под конец она подумала, что благодаря сделке, которую сейчас готовит, она будет тверже стоять на ногах и станет сильнее. Но усугубит свое одиночество. В этот момент она осознала, что ее одиночество углубляется с каждой успешной сделкой.

Она подала машину назад и уехала.

Ясмин вышла из машины перед кафе недалеко от своего дома. Часы показывали больше девяти утра. Она села за столик с видом на собственный дом. В это утро она не была склонна чем-либо заниматься и оставила все, что сегодня нужно было доделать, на коллегу. Она попросила кофе, достала бумагу и ручку и стала рисовать круги, в которые вписывала то, что услышала от Эфтаба.

Она поймала себя на том, что чертила связанные в цепь кольца, которые прыгали, словно длинный мышиный хвост: спокойствие, молчание, шум, крик, спешка, любовь, внутренний голос и другое.

С места она взглянула на свой дом и на зеленый небоскреб рядом с ним. Впервые она видела эти два здания на расстоянии. Ее дом, который когда-то она считала очень высоким, теперь казался карликом перед зеленым соседом с упирающейся в небо верхушкой. «Отсюда страшно смотреть, а из окна комнаты?» Она задумалась.

Вернувшись к записям, она стала искать свое место в этих кругах. Неожиданно ей позвонила подруга и сообщила, что будет в Дубае пару дней проездом в Сингапур. Новость привела Ясмин в восторг. Это была самая близкая подруга, с которой они вместе некогда работали и часто делились мыслями о любви и браке. Ее подруга вышла замуж за мужчину, на которого засматривались многие. Однако вскоре обнаружилось, насколько он был скуп. Инстинктивно она понимала, что скупость в вещах обязательно влечет скупость в чувствах. Они смогли продержаться вместе меньше года, затем наступило мучительное расставание, при котором он не только еще раз доказал свою жадность, но еще и изменил ей. По времени это совпало с первыми днями Ясмин в Дубае, когда затягивались ее раны после Салима. Трудный период в жизни обеих укрепил их дружбу перед тем, как подруга вернулась во Францию к матери и братьям. Но она не забыла Дубай. Не один раз она писала Ясмин о том, что скучает по городу, в котором полюбила солнце, море, легкую одежду — все, что отгоняет от человека грусть тяжелых туч. И если бы ее не держала в Париже работа в компании, она вернулась бы в Дубай еще два года назад.