Майада. Дочь Ирака - Джин П. Сэссон Страница 19

Утром Джидо Сати всегда совершал променад. Полюбовавшись прекрасным видом, он попросил няню Майады, ассирийку-христианку по имени Анна, переодеть внучку для прогулки. У Анны были длинные, гладкие иссиня-черные волосы. Девочка перебирала их маленькими пальчиками, когда няня надевала на нее простое синее платье. Она сидела и смотрела в прекрасные зеленые глаза Анны, обрамленные самыми длинными черными ресницами, которые она когда-либо видела. Девушка надела на ножки девочки удобные туфли. Переодевшись, Майада радостно последовала за Джидо Сати. Они прогуливались по извивающейся дороге и добрались до Брумманы, соседней деревни, знаменитой оригинальными маленькими кафе, магазинами и ресторанами.

Сати и Майада проходили мимо разноцветных клумб, и малышка наклонилась, чтобы сорвать ярко-желтый цветок. Дедушка спокойно заметил, что нехорошо брать даже маленький цветок, не спросив разрешения владельца. Но, добавил он, не стоит расстраиваться: в Бруммане он купит ей самый красивый букет, и она разделит его с Абдией. Дедушка предложил, чтобы они вместе с сестрой украсили обеденный стол.

Майада неохотно оставила яркий цветок и вспомнила о разговоре родителей, который нечаянно подслушала. Мать говорила, что ее отца уважают на Ближнем Востоке больше, чем кого бы то ни было, потому что он ни разу в жизни не солгал. Он твердо придерживается принципов национального самосознания, и потому все арабы им восхищаются, а британские власти боятся его влияния. Британские губернаторы забрали у него паспорт и выдворили вместе с женой и детьми из Ирака, строго предупредив, что он не должен возвращаться на родину, которую так любил. Все арабские лидеры предлагали Сати гражданство, но он вежливо отказывался, объясняя, что арабы должны иметь право без ограничений путешествовать по другим арабским странам. И хотя у него не было паспорта, Сати аль-Хусри тепло принимали во всех арабских государствах, которые остались свободными от британского владычества.

Несмотря на то что Джидо Сати запретил ей срывать красивый ароматный цветок, Майаде очень понравилась утренняя прогулка. По краям дороги росли ливанские сосны, отбрасывавшие приятную тень. Правда, дорога была слишком крутой для маленьких ножек Майады, и когда Джидо Сати заметил, что внучка идет с трудом, он замедлил шаг и стал расспрашивать ее о любимых школьных предметах.

Майада была довольно непослушной девочкой. Несколько лет назад Джидо Сати предложил родителям отправить ее в немецкий детский сад и подготовительные классы в Бейруте, чтобы ее научили хорошим манерам. Родители последовали его совету. Воспитатели были очень строгими, но дисциплина пошла Майаде на пользу.

Она поразилась тому, что он так хорошо осведомлен об уроках и заданиях, и решила, что дедушке удалось незаметно проникнуть в класс. Майада вскрикнула от удовольствия, когда он сказал, что ему понравились ее рисунки и он купил ей в подарок настоящие кисти и краски, как у художников. Он выразил надежду, что когда-нибудь у нее состоится персональная выставка. Майада так обрадовалась, что ей захотелось сейчас же вернуться на виллу, схватить эти замечательные кисти и начать наносить мастерские штрихи на полотно. Но дедушка рассмеялся и сказал, что художники обдумывают свои идеи, прежде чем с головой погрузиться в работу. Он пояснил, что у нее будет две недели, чтобы наметить, нарисовать и организовать выставку своих работ.

Дедушка сдержал слово. Он две недели тщательно готовился к этому событию. Взрослые и одноклассники Майады приходили, чтобы посмотреть на ее работы, и многие говорили, что она станет знаменитой художницей. Джидо Сати наставительно сказал, что она должна проявлять скромность, когда речь заходит о ее достижениях, и напомнил, что ничто, по большому счету, не имеет значения, кроме ее собственного удовлетворения.

Семь лет спустя, незадолго до того, как Майаде исполнилось четырнадцать, Джидо Сати умер. Вскоре после похорон мать разбирала бумаги покойного, и Майада была тронута до слез, когда увидела среди самых ценных документов свои детские рисунки, заботливо упакованные в картонную коробку.

Она прекрасно помнила то чудесное летнее утро в Беит-Мери и гордилась тем, что была единственной спутницей на прогулке Джидо Сати. Каждый раз, когда они проходили мимо чужого дома или встречали на тропинке соседей и городских жителей, они кланялись и почтительно здоровались с дедушкой. Все прохожие радовались, увидев его. Она не удивлялась, потому что, насколько она помнит, люди всегда вели себя так.

После того как британцы были вынуждены уйти из Ирака, граждане страны попросили Сати аль-Хусри вернуться. Он вновь оказался на оживленных улицах Багдада, где его окружали поклонники и восхищенные горожане. В стране начались торжества. Каждый раз, когда Сати Аль-Хусри приезжал в Багдад, чтобы навестить дочь Сальву, все радовались, как на празднике, и на берега Тигра с утра до вечера прибывали люди, желавшие выказать уважение человеку, которого почтительно называли «отцом арабского национального самосознания».

Майада родилась почти в один день с дедушкой. Сати аль-Хусри появился на свет 5 августа 1879 года, а она — 6 августа 1955 года. Мать очень хотела, чтобы ребенок родился в тот же день, что и ее отец. Незадолго до родов родители Майады приехали в Бейрут. Сальва надеялась, что даты рождения совпадут, и, пытаясь добиться этого, часто подолгу прогуливалась по улицам Бейрута вместе с мужем. Несколько лет спустя отец со смехом рассказывал Майаде, что Сальва заставила его пройти до конца Благословенной улицы, которая находилась рядом с Американским университетом, а оттуда к закусочной «Дядюшка Сэм», после чего они вернулись к улице Садат и Айн Аль-Мираиса. Несмотря на все усилия, Сальве не удалось заставить Майаду увидеть свет раньше 6 августа.

Совпадение дней рождений было лишь частью особой связи между Джидо Сати и Майадой. С тех пор как она себя помнит, дедушка относился к внучке с огромной любовью, и эта близость кружила ей голову, потому что она знала только одного дедушку. Джафар-паша аль-Аскари был убит за девятнадцать лет до рождения Майады. Она с волнением слушала историю его бурной жизни; отец Низар, которого она преданно любила, свято берег память отца; но это не могло заменить ей дедушку Сати. Он всегда интересовался малейшими подробностями ее воспитания.

Сати аль-Хусри родился в 1879 году. В это время в арабских странах происходили большие перемены. Султан Абдул Хамид II правил обширной Османской империей, которая просуществовала почти 600 лет. Однако эпоха близилась к завершению — балканские народы боролись за независимость и пытались освободиться от турецкого владычества, Россия теснила Османскую империю на востоке, а англичане захватили Египет.

Хилал, отец Сати, был доверенным советником султана. Он получил прекрасное образование, окончив Аль-Азхар, знаменитую теологическую школу в Египте. Когда родился Сати, он служил верховным судьей и главой апелляционного суда в Йемене. Влиятельная семья Хилала аль-Хусри происходила от Аль-Хасана бин Али бин Аби Талиба, внука пророка Мохаммеда. Неопровержимые доказательства родства с семьей пророка были установлены в Аль-Азхаре в шестнадцатом веке.

Сати появился на свет в городе Лахадж в Йемене, где его отец занимал высокий пост губернатора. Сати горячо любил мать, но отец сильно огорчал его, приводя в дом новых жен. Каждый раз, когда играли очередную свадьбу, Сати придумывал планы мести. Он прятал на верхних балконах ведра, поджидал, когда одна из молодых жен пройдет под ними, и окатывал ее холодной водой. Его мать была доброй женщиной, и она просила сына перестать проказничать. Она объясняла, что Аллах уготовил ей на небе лучшую участь, и земные горести должно встречать достойно и благородно.