13 месяцев - Илья Стогов Страница 19
13 месяцев - Илья Стогов читать онлайн бесплатно
Каждое новое утро моей жизни начинается с чашки эспрессо. Я долго выбирал себе любимый сорт кофе, долго экспериментировал с кофеварками, но зато теперь каждое новое утро начинается с глотка обжигающего напитка, после которого в мозгу распускается прекрасный цветок и дальше день становится понятен до самого вечера. Все на свете может меняться, но не это. Я пью кофе, долго курю первую сигарету, пью еще кофе, и только после этого день начинается по-настоящему. Переночевав в салезианской келье, утром я отправился искать свой эспрессо.
В Лоретто имелось всего два бара. Один располагался напротив лореттанской базилики, а второй чуть за углом. В десять утра оба они были закрыты.
Перед одним заведением в креслице дремал пузатый хозяин.
— Синьор! Синьор! Do you speak English? Кофе, синьор! Плиз!
Синьор продолжал дремать. Когда слушать мои завывания ему надоело, он просто ушел внутрь помещения. Кофе он мне так и не продал.
Я обошел весь город. Работающих баров не было. Я всерьез обдумывал, что скажут прохожие итальянцы, если я попрошусь попить кофе к ним домой. Мир был хмур, и единственным способом заставить его улыбаться была чашка кофе, но в Лоретто не было чашек с кофе, и мир хмурился все сильнее.
Я вернулся к монастырю. За рукав поймал проходившую монашку в сером платочке. На пальцах объяснил ей свой вопрос.
— Бабене! Кофе? Си! Си! Бабене!
Она махнула рукой. Мы спустились в неглубокий подвальчик. Там располагалась монастырская столовая. Сводчатые потолки. Столы с деревянными столешницами.
Понажимав кнопки на кофеварке, монашка выдала мне чашечку эспрессо. Чашечка была такого размера, что в нее вряд ли удалось бы запихать даже большой палец ноги. Я выпил кофе залпом и попросил еще. Монашка замахала руками: «Хватит!» — и отправила меня на улицу.
Днем священник, с которым я приехал, объяснил мне, что завтракать в Италии не принято. То есть вообще. Первый прием пищи — сразу обед.
Обед начался около трех. Он меня поразил даже больше, чем то, что по утрам здесь никто не пьет кофе.
Сперва на стол выставили килограмм пасты (макарон). Потом — еще один килограмм пасты (тоже макарон, но другого цвета). Потом — килограммовый кусок мяса с картошкой фри. Из напитков на столе имелось шесть полуторалитровых бутылок молодого вина.
Мои соседи по столу съели все, что им принесли и до капли допили вино. После этого они немного покурили и вернулись к работе. Я тоже выпил вина. Тогда алкоголь еще не был для меня проблемой. Выпив бутылку, я еще не бежал покупать сразу ящик.
Вообще-то такие конгрессы устраиваются, чтобы молодежь лучше узнала друг друга. Подружилась. Наладила личные связи. Если у тебя есть проблема, просто посмотри, как ее решает сосед, и, может быть, тебе станет проще.
На конгрессе были представлены делегации всех экс-советских республик. Западные украинцы общаться со мной просто отказались. Я пытался им улыбаться и что-то говорил, а они смотрели сквозь меня и не понимали: чей это голос раздается в полной пустоте?
Из Прибалтики приехала целая толпа народу. Парень-литовец угостил меня лимонадом. Он сидел за столом напротив меня со скорбным лицом, смешно коверкал русские слова, и я видел, что для него беседа с русским является подвигом милосердия. Как для средневековых святых — перебинтовать прокаженного.
С восточными европейцами типа чехов или болгар болтать не хотелось мне. В результате, общаться я стал с парнем из Грузии, по имени Заза и с фамилией, состоящей из двадцати трех слогов, последними из которых были «-швили».
Каждый делегат носил на груди бэдж с фамилией и названием страны, из которой приехал. У одной девушки на бэдже я разглядел надпись BELORUSSIA.
— О! Привет! Ты из Белоруссии?
Молчание.
— Здорово, что ты из Белоруссии. А я — русский. Из Петербурга.
Молчание.
— Как-то я был в Белоруссии. А ты в Петербурге была?
Молчание.
Я перестал улыбаться:
— В чем проблема?
— I don't understand. Would you be so kind to speak in any human language?
Мне захотелось ударить девушку по очкастому лицу. Но я просто покраснел и отошел.
Заза только рассмеялся.
— Не грузись! Тут еще и не такое было! За день до твоего приезда в Лоретто приезжал Папа. Организаторы конгресса предложили югославской делегации продемонстрировать Папе, что идущая у них война все-таки не до конца их всех разделила. Нужно было выйти к алтарю и пожать друг другу руки. Просто пожать, и все.
— Ну и?
— Отказались! Все до единого! Даже перед Папой.
Я закурил. В том году по всей Восточной Европе пахло гарью. Светская беседа между соседями могла с пол-оборота перерасти в поножовщину. Страны делили имущество и территории, проводили размежевание с бывшими союзниками, а кое-где дошло и до этнических чисток. Прежде чем регион худо-бедно успокоился, прежде чем сербы стали подавать руку хорватам, а прибалты и западные украинцы начали улыбаться, заслышав русскую речь, должно было пройти еще целое десятилетие.
В последний день работы конгресса для делегатов устроили танцы. Танцевать предлагалось под открытым небом, а в качестве музыки имелся ансамбль старательных аккордеонистов. А на следующее утро всех погрузили в автобусы и из Лоретто повезли в Рим.
Уезжали мы рано. В автобусе я заснул. Потом около полудня проснулся и долго смотрел в окно. Потом достал бревиарий, прочел все, что положено читать днем, и опять задремал.
Днем мы заехали в Ассизи. Городке, где родился святой Франциск Ассизский. Наверное, самый известный святой моей церкви. На его гробнице для нас отслужили мессу, а потом повезли обедать. В ресторанчике подавали вино, на этикетках которого был изображен тот же пейзаж, что виднелся за окном.
За соседним столиком сидела группа туристов из ЮАР. Пообедав и закурив, они улыбнулись мне и сказали, что, эх, красиво тут у нас, черт подери!
— У нас? Понимаете, сам-то я не местный.
— А откуда ты?
— Я русский. Из России.
— Это же все равно где-то здесь, рядом, да?
— Ну… не совсем рядом.
После обеда я попробовал вскарабкаться на холмы, на которых стоял сам город. Взбираться было сложно. Впереди меня в том же направлении карабкалась группа монахов-францисканцев в средневековых плащах, подпоясанных белыми веревками. Среди монахов было несколько негров. Вдоль тропинки росли пыльные деревья. Присмотревшись, я удивился: это были оливки. Они росли здесь прямо на улице, как в моем городе растут тополя.
Потом мы опять долго ехали в автобусах. Италия напоминала Грузию. Извилистые горные серпантины. Ухоженные винограднички на зеленых холмах. Вся страна была очень маленькая и очень старинная, а там, где она кончалась, сразу же начиналось теплое море.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments