Первый матч - Екатерина Неволина Страница 19

Ребята приуныли, но во втором тайме Антипов мастерски перехватил шайбу в средней зоне и, обойдя защитников, оказался с вратарем один на один.

Гол!

Один-один – уже неплохо. Тем более в таком сложном матче.

Трибуны просто взорвались аплодисментами. Аплодировали молодые парни и девчонки – за последнее время их стало много на матчах, и это здорово, гораздо лучше, чем торчать в Интернете или пить в подъезде пиво… Сейчас они были возбуждены, охвачены единым порывом.

– Го-ол! – орал, вскочив с места, отец Бакина.

Девочки-чирлидерши танцевали и махали своими яркими помпонами.

А за несколько рядов до отца Бакина сидела она… Юля и, молча сжав руки, смотрела на сына.

– Шайбу забросил Антон Антипов, номер семнадцать, команда «Медведи», – послышался бесстрастный голос комментатора.

– Один-один! Ребята неплохо держатся! – Наш спонсор Калинин выглядел таким довольным, что буквально сиял.

Мне бы его оптимизм.

– Финальная сирена еще не прозвучала, – напомнил я.

Ребята были хороши. И Антипов, и Пономарев, и Щукины, и Костров, и Кисляк… По одному… Команды, собственно, еще не было.

– Да у тебя не забалуешь! – усмехнулся Калинин.

Слово «команда» возникло из двух латинских слов: «ком» – значит «вместе» и «мандо» – «доверие». Этого «Медведям» и не хватало.

Не обошлось и без неприятных происшествий. В одном из острых моментов «Львы» прорвались к нашим воротам, и Дима Щукин едва успел накрыть шайбу ловушкой, а один из «львов» по инерции постарался ее добить. Антипов, находящийся поблизости, тут же кинулся к противнику, слово за слово, и Антон, взяв клюшку обеими руками, нанес «льву» удар, завязалась драка.

– Вот-вот, – ехидно откомментировал Романенко, с торжеством поглядывая то на меня, то на Калинина и перекатывая во рту неизменную жвачку. – Зверь. Любимый прием – клюшкой по роже.

После удаления Антипова дела пошли хуже. Цифры сменялись: «один-два», «один-три». Разрыв увеличивался, а мои ребята сникли и перестали бороться.

Финальная сирена раздалась, когда на табло было печальное «один-четыре».

Я ушел, не отвечая на все подначивания Казанцева и Романенко. Колено, кстати, разболелось как проклятое, и до медпункта я едва доковылял.

– Это нервное, – «успокоил» ВасГен. – Не переживай так. Ребята хоть как-то боролись. Лед, как говорится, тронулся.

Я покачал головой.

– Не понимаю, – сказал я даже не ВасГену, а скорее всего, самому себе: – Почему на тренировках все работает, а на игре – нет? В чем моя ошибка?

– Москва не сразу строилась, – напомнил старую поговорку врач, изо всех сил растирая мне колено вонючей мазью, от которой даже глаза слезились. – Потерпи немного…

И было непонятно, к чему относятся последние слова: к ситуации с командой или к боли, которая сейчас накатила на меня девятым валом. Наверное, и к тому, и к другому, если хорошо подумать…

Выйдя из медпункта, я заметил Юлю. Она казалась очень расстроенной, и вполне можно было догадаться о причинах этого.

– Сергей Петрович, – сказала она официально, забыв, что мы договорились называть друг друга без отчества, – вы не видели Антона?

– Переодевается. – Я подошел к ней ближе, стараясь не слишком заметно хромать. – Вы чем-то недовольны?

– Да… – тонкие руки теребили сумочку. – Антон вел себя на площадке просто ужасно! Я как раз боялась чего-то… такого и поэтому не хотела, чтобы он возвращался в хоккей.

– Защита вратаря – обязанность игрока, и Антон просто вспылил…

– А я думала, что задача тренера – научить игрока управлять своими эмоциями и гасить его вспыльчивость. По крайней мере, я очень надеялась на вас в этом плане.

И опять мне было нечего ответить.

* * *

– Яна! – Саша бросился к девушке, поджидавшей на ступеньках спорткомплекса и зябко кутающейся в пальто. Она была такая милая, словно нахохлившаяся птичка. – Ты, наверное, ужасно разочарована.

– Нет, совсем напротив! Было так здорово!.. – она спохватилась и замолчала. – Ой! В смысле, я хотела сказать совсем иное. Я не о результатах матча, а о том, как все происходило. Очень захватывающе! А еще все так носились… такое ощущение, что вы родились на коньках!

– Ну, это не совсем так. – Он улыбнулся, позволяя себе немного расслабиться. Проигрыш оставил неприятное, горькое чувство, и все же, упав, требовалось встать – и идти дальше. – Но тренироваться приходится.

– А меня кататься научишь?

– Ты серьезно? – удивился Саша.

– Конечно! – Золотисто-карие глаза распахнулись. – Глядя на вас, кажется, что самое естественное для человека – вот так носиться по льду, легко и свободно, словно птица!

Она расставила руки на манер крыльев, и Саша улыбнулся.

– Даже птицам непросто научиться летать, – напомнил он, – а на льду поначалу падаешь и расшибаешь колени. Ты точно к этому готова?

– Если меня будешь учить ты, – ответила Яна серьезно.

* * *

– Марина! Погоди!

Егор бежал за девушкой по коридору.

– Что тебе?! – Она резко остановилась и посмотрела на него так холодно, что даже температура воздуха, кажется, упала на несколько градусов, а слова замерзли и превратились в кусочки льда.

– Марин, прости меня, пожалуйста. – Егор попытался взять ее за руку, но девушка отстранилась. – Знаешь, после нашей ссоры я просто сам не свой.

– Поэтому слил на площадке? – поинтересовалась она, впрочем, голос потеплел – самую малость, но все-таки…

– Наверное, – невесело согласился он. – Давай помиримся, я… ошибался.

В ее глазах мелькнуло торжество.

– Так-то! – Марина улыбнулась. – Ладно, извинения приняты… Авансом. Чтобы в следующий раз на льду оправдал.

Он потянулся к ее губам, но она, засмеявшись, легко увернулась.

– Эй! Не так скоро! На сегодня – все!

На ее щеках плясали ямочки, и Егор совершенно абсурдно почувствовал себя счастливым.