Охотники за головами - Джон Кинг Страница 19

Манго принимал ванну и пытался расслабиться. Соль для ванн снимала напряжение, он закрыл глаза. Комнату заполнял пар. Арабы знают толк в таких вещах. Старые турецкие бани и тому подобное. У скандинавов есть свои сауны. У американских индейцев — бани, хотя для них это еще и единение с природой, и поход в баню превращается в галлюциногенный эксперимент. Но Манго был счастлив в своей ванной, в этой кипящей пещере, здесь он мог отдохнуть после тяжелого дня, заебавшись зарабатывать себе на корку хлеба. Он смотрел на свой елдак, безвольно всплывший в этой воде, туалетная бумага отлипла. Смешно, когда подобная фигня типа секса встает на первый план. То он ведет себя как какой-нибудь извращенец, из тех, что прячутся в парках, то он вдруг собран и готов поддержать любую правительственную акцию по очистке улиц от всякого сброда. Он был один. Это прекрасно. Он закрыл глаза, и напряжение после долгого дня работы перед компьютером начало потихоньку отпускать. Порой приходится тяжко, но оно того стоит. Из материальных благ у него было все, что он хотел. Дождь стучал в окна, усиливая его чувство глубокого удовлетворения. В один прекрасный день, задолго до того, как он станет такого же возраста, как и его старик, он завершит создание своей материальной базы и уволится. Без финансовых потерь. В этом весь вопрос. Ты всю жизнь будешь дергаться по поводу денег, если у тебя их нет, но если у тебя лежит в банке приличная сумма, с которой ты снимаешь проценты, то можешь позволить себе наслаждаться жизнью. Это защищенность. Надо учиться у лузеров. Мэгги знала.

Манго устал, но ему хотелось растянуть время, проведенное дома. Вода начала остывать, и он снова включил горячую. Латунные ручки на кранах отблескивали под притушенным светом. Погода становилась все мерзостнее. Со стороны Северного Лондона послышались раскаты грома. Он думал об этих деклассированных элементах, что кучкуются в дверных пролетах, о притесненных и обиженных, зажатых слева, справа и посередине, которые вынуждены торговать сексом. Манго был реалистом. Он знал, что он прав. Никто осознанно не выбирает профессию проститутки. Внезапно ему в голову пришла мысль, что он и сам — шлюха, лишенный корней, но обо всем этом он не хотел сейчас думать. Его жизнь была доказательством того, что бесклассовое общество возможно. Или, по меньшей мере, он был одним из первых, кто смог выйти за рамки своего класса. Манго не хотел об этом думать. Это было бы уже чересчур. Колонны цифр, стучащие в барабаны, свиньи на вертелах, женщины, стоящие на углах улиц, школьницы в его машине, Балти по телефону и Картер со своей работой. Его старые приятели. Что бы они о нем ни думали, они хорошие парни. По крайней мере, когда все заходит слишком далеко, когда на него начинает давить его положение, он на один вечер возвращается домой, в детство, в старые добрые времена. Туда, где не надо притворяться. Впрочем, он не слишком поддавался всему этому давлению. Да насрать. Какой смысл переживать обо всем этом, этак ты кончишь в психиатрической клинике, где врачи будут лечить тебя электрошоком, или сопьешься, как твоя мамашка, или будешь втыкать себе в руки иглу в Финсбери Парке.

Манго сидел в своем кресле для отдыха, правая рука покоилась на удобном регулируемом подлокотнике, он опустил спинку, чтобы вытянуться во весь рост. Это кресло создали суперпрофессионалы, оно подстраивалось под форму человеческого тела и стоило уплаченной тысячи фунтов. Он начал щелкать пультом, переключая каналы, на экране Nokia 7296 вспыхивали четкие изображения, из колонок Rock Solid, которые профессионально развели по разным углам комнаты, шел звук. Манго кайфовал, сидя в собственном домашнем кинотеатре, он щелкал пультом по спутниковым и мировым каналам, не находя ничего подходящего, что могло бы его заинтересовать. Ведущие моднявых шоу обсуждают мириады форм сиюминутной сексуальности, голливудский блокбастер, разгул плоти и запекшейся крови безликого серийного убийцы без излишнего психологизма, за спиной человека-бритвы — ужасающего вида расчлененка, а в это время канал с мягким порно, на который подписан Манго, хрюкает, стонет, демонстрирует надоевшую последовательность: поза миссионера — раком — женщина сверху, и видно только голые груди и трясущиеся ягодицы. Ради прикола он поставил звук на максимум, пусть порадуется эта парочка, что живет этажом выше, благопристойные надменные яппи. Комната наполнилась страстными стонами неподдельной оргии, женский экстаз завибрировал по книжным полкам — в прошлом году их поставили на заказ — сотрясая книги, которых он никогда не читал. Манго подождал пару минут, затем приглушил звук. Выключил телевизор и подошел к полкам, на которых разрозненно валялись записи, что рекомендовал ему Уилл.

Манго в свое время отчаянно пытался приобщиться к классике. В его коллекцию The Best Of входили Бетховен, Моцарт, Бах, все европейские композиторы, о которых он когда-либо где-либо слышал. Вроде бы такая музыка должна поднимать настроение, такую музыку, наверное, будет слушать эта выдуманная блондинка-нимфоманка из WorldView, раскладывая кокаин на елдаке какого-нибудь мультинационального директора, душа поет и стонет. Манго переключал с одной композиции на другую. Вся эта классика казалась ему помпезной и скучной, в ней не было ничего, кроме скуки, он понимал, что эта музыка олицетворяла собой всю историю Европы и культурные ценности правящей элиты, но одного такого понимания было недостаточно для того, чтобы эта музыка вдруг стала слушабельной. У Манго была самая лучшая стереосистема, лучшая из того, что можно купить за деньги, и она стояла без дела. Может, дело в том, что эту музыку надо слушать в правильный момент и правильном настроении. Наверное, стоит попробовать врубиться в нее, будучи слегка под кокаином, или же включить Вагнера после десяти бутылок элитного немецкого пива. Он хотел бы понять что-нибудь в этом Бетховене и всех остальных парнях, но этого не происходило. Манго был невежда. Он заставит себя это слушать и в один прекрасный день, наконец, врубится. Только не сегодня. Сегодня он займется другими делами.

По радио повторяли сводку новостей, нервная, бездыханная, продажная манера подачи, все это скорее ради того, чтобы заполнить эфир перманентной болтовней, нежели действительно ценными сообщениями. Он прослушивал звуки рагги, пиратские станции драм-энд-бас, немецкие и французские радиопрограммы, англо-индийская бхангра, ситары цедятся сквозь таблы, а те, по-видимому, упрятаны прямо в микрофон. Часы на каминной полке показывали час ночи. Нужно идти спать. Хватит этих смятенных раздумий. Утро наступит очень скоро. Он выключил все приборы, подошел к окну и выглянул на улицу. Забыл про свою запеканку. Он не был голоден. Дождь слегка перестал, затем полил с удвоенной силой. Манго плотно задернул занавески и отправился к холодильнику за снотворным, которое прописал ему доктор.