С высоты птичьего полета - Сьюзен Кельман Страница 19
С высоты птичьего полета - Сьюзен Кельман читать онлайн бесплатно
Ингрид кивнула в ответ. Когда она выскользнула в коридор за пальто, Генрих отвел Хельда в сторону.
– Хочу вас предупредить, мой друг, – Хельд внимательно посмотрел на офицера, – запланированы… операции в эти несколько недель, в основном по ночам. Лучше не гулять по улицам, сидеть дома, с закрытыми дверями.
– Угу, – покивал задумчиво Хельд.
Ингрид вернулась, и Генрих приобнял ее.
– Мы же не хотим, чтобы Ингрид волновалась за вас.
– Разумеется. Сидеть дома. С закрытыми дверями, – согласился Хельд.
Пока он провожал их до двери, ему стало дурно. Когда они ушли, он закрыл дверь на замок и едва успел добежать до ванной, прежде чем его вырвало. Изможденный, дрожащий, он переоделся в сухую одежду и развел в гостиной огонь. Пока в камине разгоралось пламя, он прошел на кухню и привычным движением раскрыл большие ставни, ему был необходим его вечерний покой. Ужасное осознание завладело им, когда он вспомнил, что музыка больше не зазвучит.
Он закрыл окно и запер ставни. C нахлынувшей решимостью он собрал остатки их ужина и поднялся по лестнице на чердак. Открыв дверь, Хедьдс удивлением обнаружил, что чердак пуст. Развернувшись, он услышал за спиной шорох. Майкл прятался за ящиками.
Профессор с облегчением выдохнул:
– Минейр Блюм?
– Я слышал голоса.
Майкл вышел и сел на большой сундук, наблюдая, как Йозеф раскладывает съестное изобилие на ящике, а после садится на сундук напротив. Молчание длилось долго, пока Хельд пытался заговорить, наконец, он произнес:
– Я думаю, будет лучше, если вы уйдете не сейчас.
– Но… – встревожился Майкл.
– Нет. Вы останетесь, – категорично заявил Хельд.
– Я не могу! Вы не понимаете! Я должен быть в другом месте, – дерзко отреагировал Майкл.
– На улице опасно.
– Вы не можете удерживать меня тут.
С принятым решением Хельд направился к двери.
– Это для вашего же блага.
Разгневанный, Майкл поднялся:
– Я же вам не нравлюсь.
Хельд кивнул, а потом продолжил:
– Это не имеет значения.
Майкл рванул к двери. Профессор вскинул руку.
– Эти несколько недель там будет очень опасно. Немецкий офицер предупредил меня. Вы переждете здесь, пока этот кошмар не стихнет.
– Здесь что, был нацист? – в ужасе спросил Майкл.
– Да, но он искал не вас. Пока вы сидите здесь, вы все еще в безопасности.
Студент отрицательно покачал головой.
– Профессор, мне очень жаль. Но я должен идти! Я обещал встретиться!
И прежде, чем Майкл успел еще что-то добавить, Хельд быстро шагнул за дверь и запер ее.
Майклу совсем не верилось в происходящее.
– Не могу в это поверить. Вы что, запираете меня!?
Спускаясь по лестнице, Хельд слышал, как Майкл расхаживает по крошечной комнате, словно зверь в клетке. Ему вспомнилось стихотворение «Пантера» и он испытал противоречивые чувства. Справедливо ли сажать кого-то в тюрьму ради его же блага? Что это могло дать на самом деле? Но его мысль прервало более сильное чувство. Необходимость сохранить кому-то жизнь любой ценой.
Он положил ключ в карман. На этот раз он поступит правильно. На этот раз вместо смерти будет жизнь. На этот раз он будет бороться за правду. И наименьшее из того, что он мог совершить. Этот самое незначительное, что он может совершить ради мефрау Эпштейн и ради Сары.
На следующее утро после облав профессор Хельд проснулся и снова уставился в потолок спальни. Он выдохнул, утомленный и довольный тем, что ему не придется быть в университете допоздна. Его дом находился вблизи еврейского гетто Йоденбурта, и большую часть ночи он не спал из-за доносящихся до окон его спальни звуков гудения сирен, выстрелов и криков, так как облавы на евреев длились всю ночь. И даже с плотными шторами и глухо запертыми деревянными ставнями мучительные вопли и пронзительные крики прорывались в неподвижное безмолвие ночи.
Он неоднократно делал попытки не думать о том, что там происходит. Но громкие, сердитые голоса немцев звучали, по улицам двигались грузовики и время от времени раздавались выстрелы. Ему хотелось верить, что это были предупредительные выстрелы, но каждый хлопок, осквернявший ночную тишину, возвращал его к эпизоду убийства мефрау Эпштейн. Каждый пугающий выстрел сотрясал его до глубины души, и он ощущал себя беспомощным.
Ворочаясь в постели, он думал о Саре, и впервые за много лет его ноющие чувства обнажились. По-видимому, после смерти мефрау Эпштейн крепко-накрепко запертая дверь, сдерживающая их, распахнулась. Теперь она не хотела закрываться, а он утратил контроль над всеми мыслями: они нападали на него в нескончаемом разговоре. Он пытался дистанцироваться от них, но вместо того, чтобы утихнуть, они только усиливались. По мере того, как тянулась ночь, его сны становились все ярче и раздражающе реальными, сердце билось чаще, он дышал неровно, прерывисто, когда обнаруживал, что снова и снова переживает последние мгновения жизни Сары.
В три часа ночи, не в силах больше справляться с кошмарными видениями, он поднялся, чтобы выпить стакан воды. Сонный Кот поскакал за ним вниз, вероятно, сбитый с толку их нарушенным распорядком. Набирая воду, он склонился над кухонной раковиной, и его отражение в затемненном окне выразило всю тяжесть бессмысленности, обрушившейся на него.
Почему он запер Майкла на чердаке? Юноша пришел за помощью, а он обращается с ним, как с преступником. Он чувствовал расхождение со своими действиями, хотя понимал, что им руководили страх и инстинкт; но был и импульс, потребность контролировать неконтролируемое. Когда эмоции навалились на него и захлестнули яростной волной, он снова попытался обуздать мысли и эмоции, найти им аккуратное место в сознании, чтобы разложить по полочками и убрать. Но, казалось, не помогало ничего. Он летел в свободном падении, и ничего не могло его остановить.
Он медленно допил воду и вымыл стакан. Вернувшись к лестнице, перед тем как бесшумно подняться на чердак, он немного потоптался на площадке. Приложив ухо к двери и закрыв глаза, он прислушался. Изнутри доносились мягкие, ритмичные звуки дыхания, их умиротворяющее присутствие успокаивало его. С сердцем, полным благодарности, он развернулся и направился к своей кровати. Позже, утром он отопрет чердак, и Майкл сам решит, хочет ли он остаться, хочет жить или умереть. Он должен дать ему выбор.
Наконец около четырех утра, когда крики снаружи стали стихать, Хельду удалось заснуть.
Окончательно проснувшись, он увидел, как солнце уже пробивается сквозь щели в ставнях, хотя и не дарит тепло ледяному дню. Он повернулся на другой бок и снова посмотрел на часы – 8 утра. Холодный пол спальни жалил и кусал ступни. Он торопливо оделся, ткань рубашки оказалась сырой и холодной и под ней он дрожал. Одевшись, он поднялся по лестнице на чердак и опустил руку на ручку. В сознании вспыхнуло лицо, которое он много раз представлял себе. Сколько лет было бы его сыну, если бы он жил? От этой мысли он содрогнулся. Куда канули все эти годы?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments