Хореограф - Татьяна Ставицкая Страница 19

– А твои «маленькие феечки»?

– Они – мои. Они меня любят. Наверное.

– Послушай, никто ничего нам не должен. Каждый человек поступает так, как ему удобно. Как он находит логичным поступить в той или иной ситуации. Каждый руководствуется собственными мотивами, – сказал Залевский.

– Я думал, что дружба и взаимная открытость влияют на мотивы.

– Людям вообще не следует доверять. Рано или поздно даже самые близкие тебя предадут. Не со зла. А просто к слову придется в задушевном разговоре. Или не вынесут тяжести чужих секретов – разболтают. А некоторые – и со зла. В людях, увы, много зла. На самом деле, даже в дружбе, даже в любви и в семье каждый все равно одинок. Отдельная частица мироздания, отдельная Вселенная.

– Черт, я надеялся… Хотя бы в любви. А ты знаешь, – вдруг встрепенулся мальчишка, – устройство Вселенной было первым моим потрясением! Когда я понял, что все случайно и непрочно, и человеку не дана возможность контролировать процессы во Вселенной, мне стало страшно. Я помню, как всматривался в небо, и мне казалось, что какая-нибудь заблудившаяся комета уже летит навстречу Земле. Тыдыщщщ!!! И все превратились в ничто. И никто ничего не успел! Я очень боюсь не успеть.

– Почему боишься? Тебе нравится переживать страх? Тебя это заводит?

– Э-э-эм… Я просто о своем восприятии Вселенной говорю.

– В твоем восприятии Вселенная – источник угрозы. А ты попробуй взглянуть на нее иначе. Например, в индуистской мифологии Вселенная представляет собой Сеть Индры. Вертикальные линии Сети – это время, а горизонтальные – пространство. Представил? И в каждом месте пересечения этих линий, в каждом узелке этой Сети находится бриллиантовая бусина – символ одиночного существования. И сверкающая поверхность каждой бусины отражает не только каждую другую бусину, но и каждое отражение каждого отражения каждой другой бусины. Как свеча в зеркальной комнате. И эти отражения повторяются до бесконечности.

Мальчишка выглядел совершенно зачарованным. Марин улыбался снисходительно. Он открыл собеседнику нечто особенное, в один момент изменил его картину мира. Пусть живет теперь с этой красотой в душе…

– На интернет похоже. И даже названием. Сеть Индры – это интернет!

Что за поколение! Неужели они настолько невосприимчивы к красоте идей?

Залевский еще не решил, как поступит с парнем. Он только чувствовал, что отпускать его нельзя. Он должен быть где-то рядом, в поле зрения, в пределах досягаемости.

– Спасибо за подарок, – улыбнулся мальчишка. – А теперь твоя очередь «колоться».

Залевский недоуменно поднял бровь.

– Ты обещал мне поведать альтернативную версию своего происхождения! Забыл?

– Ты думаешь, что другого случая не представится? – беспечно спросил Марин и наткнулся на внимательный взгляд собеседника.

– Я этого не знаю. Просто есть печальный опыт внезапных потерь.

Ну, это уж – дудки! Этот парень цеплял его тысячами крючков. Пожалуй, он стоил специального проекта!

– Хорошо, – кивнул Залевский. – История выглядит примерно так: итальянскую танцовщицу соблазнил контрабандист, его преследовала полиция, и они бежали в Валахию. Там осели. Родилась девочка-красавица. Танцевала на площади. Восхитительно танцевала, потому что более никак не могла выразить красоту – она была немой. Однажды ее похитил и увез в свой замок валашский князь. И в нее влюбился сын князя. Влюбленные бежали. Сын князя отказался от титула и наследства, чтобы жениться на ней. Она учила его объясняться на языке танца. Выступали с бродячей труппой. У них родился мальчик. Они научили его танцевать. А потом погибли. На железнодорожном переезде их машину вытолкнул под поезд грузовик с отказавшими тормозами. Мальчика забрал к себе дед – князь. Он был стар, поэтому нашел ему других родителей, чтобы у него были мама и папа, как у всех детей. Они отдали его учиться в хореографическое училище. Он танцевал в столичном театре. Потом князь умер. Юноша приехал в унаследованный замок, который вернули деду в девяностых согласно закону о реституции. Замок был пустым, гулким. С прекрасной акустикой. Он решил устроить там свой авторский театр. Пригласил в замок танцоров. Только они ему не вполне удались. Точнее, совсем не удались. Он пытался избавить артистов от засевших в их головах табу. Но они были слабыми и не позволили себе. И он стал стыдиться их, потому что они были свидетельством его профессионального провала.

– И что он сделал?

– Он… оставил их в замке.

– Э-э-э… в каком смысле?

– В прямом. Понимаешь, от недостатка опыта он набрал танцовщиков, руководствуясь лишь их техническими данными. И хотел их подправить, чтобы они научились телом выражать чувства. В общем… он лишил их возможности говорить. Но это не помогло. Зато теперь он создал театр, который вполне ему удался. В общем, свой первый профессиональный позор он спрятал в замке, оставив на попечение слуги отца. Все стыдятся себя – раннего.

– История – чистой воды «заливное», – засмеялся собеседник. – Я тоже много чего про себя сочинял, когда перестал понимать, что я делаю в этом доме, в этом городе. Рассказывал воображаемому другу небылицы – одна другой увлекательнее. Только я не стыжусь себя «раннего». Скорее, жалею и умиляюсь. Иногда пересматриваю старые кустарные записи, смешные. Пел и скакал на городских праздниках по всей сцене, на месте не мог устоять. Весь в угаре от того, что могу петь и пою. Знаешь, сейчас на этих видео я кажусь себе собственным ребенком.

Боже правый, как это? Что он такое говорит? Сам себе отец, сын и дух святой… Залевский задержал дыхание от пронзительного смысла фразы, от вспучившейся в сознании эпичной, почти мифологической и одновременно трагической фигуры. Его внутренний постановщик искал и не находил аналогов возникшему образу. А образ цеплял. Только на ум ничего не приходило из известных сюжетов. Зевс родил из бедра сына – Диониса. Но чтобы сын выносил в себе своего отца – до такого не додумались даже олимпийские боги!

Хореограф второпях делал пометки в блокноте, с которым не расставался. Старался уловить скользкие рыбьи хвосты мыслей. Отметил, что и Дионис, бог вдохновения и экстаза, должен быть близок этому парню – спектрально, корреляционно, во взаимосвязи случайных величин: этот человек понимает, какую роль играет в жизни боль, экстаз и травматический опыт. И еще он подумал, что нимфы так же спасали Диониса где-то в землях израилевых, в Нисе, как мальчишку – его консерваторки здесь, в Москве! Как всё переплелось в нем! Он – не случаен. Он – воплощение. Но чьё? Эх, хорошо бы иметь компьютерную программу вроде той, что создает музыку, которая писала бы либретто на основе имеющихся данных и экстраполяций. Но на настоящую интригу способен только изощренный и порочный человеческий ум.

– Но я буду биться за себя. Сколько смогу, – сказал мальчишка.

Сколько сможет. А что потом, когда кончаться силы и вера, когда упрется в стену? Ах, как хорошо! Как замечательно, что ему с первого раза удалось нащупать болевые точки! Так надо. Этого требует его профессия. Ведь если парень согласится стать частью его постановки, он, хореограф, будет знать, на какие точки давить, чтобы вызвать нужный эффект. Акупунктура может быть лечением и даже анестезией, а может причинять боль. Вот такой он ловкий мануал! Ничего личного. Глиняную форму отправляют в печь, но получится ли в итоге чаша – решает Космос.