Переломленная судьба - Дун Си Страница 18

— У меня со вчерашнего вечера голова деревянная, если бы я не дал честное слово, то уже давно бы улизнул.

— Не волнуйся, там тебя и воспитают, и закалят, и испытают. Тюрьма будет получше плавильной печи, это своего рода школа.

«Школа для нищих», — подумал про себя Ван Чанчи, но вслух ничего не сказал. Он попробовал взять что-нибудь в рот, но так и не смог ничего проглотить. Он вытащил бумажку, на которой был записан его домашний адрес.

— Пошли тысячу юаней моему отцу, — сказал он. — А остальные четыреста пока храни у себя. Только не пиши на бланке перевода свой адрес, чтобы мой отец к тебе снова не заявился. Если вдруг со мной что-нибудь случится… Пожалуйста, позаботься о моих родителях… чтобы у них было что поесть, что надеть, и чтобы похоронили их в гробах.

— Какие важные поручения, такое ощущение, словно мы расстаемся навсегда. Если с тобой и правда что-нибудь случится, я заберу твоих родителей в город и буду заботиться, как о родных. У них будет и дом, и машина, и медицинское обслуживание, и страховка, они будут ходить по спа-салонам, ресторанам и на танцы. Я позабочусь, чтобы они сполна вкусили радости настоящей жизни.

Ван Чанчи понимал, что Хуан Куй так говорит потому, что не верит ни в какой плохой исход, но все-таки он переспросил:

— Ты и правда сделаешь это?

— Я крайне редко бросаю слова на ветер, — ответил Хуан Куй.

— Если бы у них был такой замечательный сын, как ты, я бы умер с легкой душой.

Прежде чем отправиться за решетку, Ван Чанчи потратил минут десять на то, чтобы, словно какой-нибудь шпион, запомнить некоторую информацию: Линь Цзябай, мужчина, тридцать три года, не женат, сын некоего чиновника, председатель правления компании по операциям с недвижимостью «Великолепие», проживает в жилом комплексе «Парящий дракон» в доме № 1, подъезде № 2, квартире № 508. Первого числа в десять часов вечера, будучи за рулем «мерседеса» с номерным знаком 8888 и проезжая улицу Миншэнлу, снес фруктовый лоток Сунь Ипина. Вместе с Линь Цзябаем в машине находилась его подруга по имени Ван Яньпин, с которой они направлялись в бар. Линь Цзябай не только не возместил ущерб Сунь Инпину, но еще и избил его, сломав ему два ребра. Поскольку вокруг оказалось много возмущенных свидетелей, избежать ареста Линь Цзябаю не удалось. Девушка Ван Яньпин: двадцать три года, актриса уездного театра, дочь начальника Вана.

Хуан Куй на джипе подвез Ван Чанчи к воротам следственного изолятора. Всю дорогу Ван Чанчи настраивал свою психику на нужный лад. Поэтому, увидев медленно раскрывающиеся ворота изолятора, он уже мысленно перевоплотился в Линь Цзябая. Всего за каких-то полчаса он превратился из нищего в богача с полагающимися тому папашей-чиновником, крутой тачкой, роскошной квартирой и девушкой-красоткой.

15

Ван Хуай получил денежный перевод на тысячу юаней из административного центра провинции от лица компании «ПиЭй». Он громко позвал жену.

— Что случилось? — откликнулась та.

— У тебя сейчас давление в норме?

Подозрительно посмотрев на Ван Хуая, Лю Шуанцзюй ответила вопросом на вопрос:

— У тебя, что ли, не в норме?

— Ты себя как сейчас чувствуешь? — не унимался Ван Хуай.

Лю Шуанцзюй изменилась в лице и спросила:

— Что-то случилось с Чанчи?

Ван Хуай передал ей перевод на тысячу юаней. Лю Шуанцзюй приняла бланк и долго изучала его, пока у нее не поплыло перед глазами. Она смахнула слезы и сказала:

— Вот уж не ожидала, что Чанчи так быстро оправдает наши надежды.

— Я тут подсчитал, — подхватил Ван Хуай, — Чанчи нужно было получать хотя бы пятьсот юаней в месяц на еду, жилье и мелкие расходы, а у него получилось еще и нам отослать такие деньги.

— Но он же не директор какой-то, чтобы получать так много? — засомневалась Лю Шуанцзюй.

Тогда Ван Хуай ткнул пальцем в бланк, где было написано «ПиЭй».

— Видишь? Это иностранные буквы. Если в этой иностранной компании сидят какие-нибудь идиоты, то очень возможно, что они свои доллары перепутали с нашей валютой.

Лю Шуанцзюй растянула рот в усмешке:

— Ну, раз они там законченные идиоты, то нашему Чанчи привалила большая удача.

Едва по деревне разнеслась новость о том, что Ван Чанчи прислал деньги, народ один за другим повалил в дом к Ван Хуаю со своими поздравлениями. Сначала Ван Хуай предлагал гостям чаю, но потом понял, что одним чаем и сигаретами их не выпроводишь. Так что Лю Шуанцзюй пришлось задуматься над угощением. Она пошла к Чжану Пятому, чтобы купить у него в кредит солонину. Чжан Пятый испугался, что не сможет получить от нее деньги, но Лю Шуанцзюй вытащила бланк перевода и показала ему. Этот бланк уже кто только не трогал, он весь пропитался слезами, грязью, отпечатками пальцев и копотью. После того, как она побывала в руках Чжана Пятого, проверившего бумагу на подлинность, на ней прибавилось еще одно жирное пятно. Когда Лю Шуанцзюй поджарила для гостей мясо, Ван Хуай рассудил, что под него хорошо бы угостить людей водочкой. Тогда Лю Шуанцзюй вместе с бланком перевода пошла ко Второму дядюшке и пообещала ему вернуть долг, как только получит деньги, заодно прибавив к этой сумме счет за рисовую водку. Второй дядюшка тоже рассмотрел бумажку, оставив на ней очередные следы, теперь уже от винной барды. Бланк перевода уподобился кредитной карточке, которую Лю Шуанцзюй предъявляла всем, кому ни попадя, наморившись до сердечной боли. Гости, что приходили поздравить Ван Хуая и Лю Шуанцзюй, уплетая мясо, хвалили Ван Чанчи и за водочкой строили предположения, куда же все-таки тот устроился работать. Одни говорили, что компания «ПиЭй» занимается сотовыми телефонами, другие — что она делает телевизоры, третьи — что она производит компьютеры. «Кто знает, — отвечал Ван Хуай, — может, она даже выпускает автомобили».

Но какие бы догадки они ни строили, никому из них и в голову не пришло, что Ван Чанчи в данный момент сидит в тюрьме. Каждый день он сидел, съежившись в углу, и вживался в образ Линь Цзябая. В тот день, когда Хуан Куй подвез его к изолятору, он думал, что обмен будет похож на обмен военнопленными, однако он и подумать не мог, что его запустят через одни ворота, а Линь Цзябая выпустят через другие, так что Ван Чанчи не увидел его даже мельком. Как-то раз Ван Чанчи вдруг вспомнил, что подрядчиком той стройки, на которой он работал, значилась как раз компания «Великолепие». Оказывается, именно Линь Цзябай задолжал ему зарплату. И хотя в этот раз он получил от Линь Цзябая тысячу четыреста юаней, если из этой суммы вычесть девятьсот юаней причитавшейся ему на стройке зарплаты, выходило, что сейчас Ван Чанчи получил от него лишь пятьсот юаней. Так что на самом деле он оказался внакладе. Он считал, что таких, как Линь Цзябай, которые не отдают денег, заработанных по́том и кровью, нужно отправлять на пожизненное заключение или на расстрел, но сейчас в тюрьме вместо него сидел он, Ван Чанчи. И если Линь Цзябая и правда отправят на расстрел, то расстреляют лишь его имя. Как оказалось, вместо себя можно даже отправить на смерть другого, надо лишь согласовать цену вопроса. И только представляя себе подружку Линь Цзябая, Ван Яньпин, Ван Чанчи получал хоть какое-то удовлетворение. Он представлял себе, как она поет, какие у нее пышные формы и белоснежные ноги; представлял, как занимается с ней любовью…