Времетрясение - Курт Воннегут Страница 18

* * *

Мальчики и девочки в нашей семье имели врожденные таланты – кто умел рисовать, кто лепить и т.д. Вот такая была и Элли. Две наши с Джейн дочери, Эдит и Нанетт, стали профессиональными художницами, им под сорок, у них проходят выставки, их картины продаются. То же можно сказать про нашего сына Марка, детского врача. То же можно сказать и обо мне. Можно было бы сказать и про Элли, если бы в свое время она захотела тяжко работать, а потом еще подсуетиться где надо. Но, как я где-то уже писал, у нее было следующее кредо: «Если у вас есть талант, это не значит, что вы обязаны им пользоваться».

В романе «Синяя борода» я сказал: «Бойтесь богов, дары приносящих». Когда я писал эти строки, я вспоминал об Элли, и когда в первой книге про катаклизм я заставил Монику Пеплер написать поперек входной стальной двери академии слова «ИСКУССТВО – В ЖОПУ!», я тоже вспоминал о ней. Элли не знала, что существуют заведения, подобные академии, я уверен в этом, но я уверен и в том, что она была бы рада увидеть такую надпись в любом месте.

Наш отец-архитектор просто не находил себе места от восторга, когда видел очередной рисунок маленькой Элли, он явно считал ее новым Микеланджело, и в конце концов ей стало очень стыдно. Она не была глупой, вкус у нее тоже был. Отец, без всякой задней мысли, своими восторгами на самом деле растолковывал ей, что дар ее ничтожен, и тем самым портил всякую, даже самую малую радость, которую она могла испытывать, рисуя.

Возможно, что Элли думала, будто к ней относятся снисходительно, осыпают ее похвалами только потому, что она симпатичная девочка. Только мужчины становятся великими художниками.

Как-то раз – мне тогда было десять, Элли пятнадцать, а нашему старшему брату Берни, ученому, было двадцать – я сказал за ужином, что в мире не было ни одной великой женщины. Даже лучшие повара и модельеры – исключительно мужчины. Мама немедленно вылила мне на голову кувшин воды.

Но и мама была не без греха. Отец неуемно восторгался ее рисунками, а мать вбила себе в голову, что Элли просто обязана выйти замуж за богача, что в этом – смысл ее жизни. Во время Великой депрессии родители пошли на самые настоящие финансовые жертвы, чтобы отправить Элли в школу, где учились дети сливок нашего общества. Это была «Школа для девочек в Тюдор-Холле», или, как ее называли, «Кадка для дамочек с жалкой долей» – муштровали там ого-го! Эта школа находилась в четырех кварталах к югу от Шортриджской школы, где она могла получить то же, что получил я, – свободное, демократичное, по-настоящему хорошее образование и вдобавок преизряднейший объем знаний о противоположном поле.

Родители моей первой жены Джейн, Харви и Райа Кокс, поступили точно так же – отправили свою единственную дочь в Тюдор-Холл, покупали ей роскошные платья и отдавали последние деньги за членство в Вудстокском гольф-клубе ради того, чтобы она могла выйти замуж за человека из богатой и знатной семьи.

Когда закончились сначала Великая депрессия, а потом Вторая мировая война, мысль о том, что мужчина из богатой семьи, из высшего общества Индианаполиса может жениться на женщине за одни только ее аристократические манеры и закрыть глаза на то, что у ее родителей нет денег купить себе ночной горшок, стала казаться таким же полным абсурдом, как и мысль продавать мячики с глиной внутри.

Бизнес, сами понимаете.

Самое большее, на что могла рассчитывать Элли, – это выйти замуж за Джима Адамса, красивого, очаровательного, смешного парня без шиша за душой и без профессии, который служил в воинском пресс-центре во время войны. Самое большее, на что могла рассчитывать Джейн – ведь времена-то для незамужних были просто хуже некуда, – это парень, который провалил в Корнелле буквально все экзамены, от нечего делать ушел на войну, вернулся с нее рядовым первого класса и не имел ни малейшего понятия, что ему теперь делать перед лицом свободы воли, которая снова взяла всех за жабры.

А теперь я вам вот что скажу: у Джейн не только были манеры аристократки, она не только носила роскошные платья. Она окончила Свартмор, где была членом ФБК [17], и выдающимся членом!

Я еще думал, не стать ли мне каким-нибудь вшивым ученым – у меня же было научное образование.