Семья О’Брайен - Лайза Дженова Страница 18

– Итак, расскажите мне, что происходит, – говорит доктор Хэглер, словно они старые друзья и просто болтают за обедом.

– Да особо ничего.

Она стучит указательными пальцами и ждет, пока Джо расскажет что-то другое, уточнит или передаст булочки. Он молчит.

– Тут сказано, что у вас есть проблемы: вы падаете, роняете вещи, вам трудно придерживаться расписания и сосредотачиваться.

– А, да. Да, есть такое.

– Что, по-вашему, приводит к падениям? – спрашивает она.

– Я какое-то время назад повредил колено.

Джо сгибает правую ногу, чтобы показать ей колено. Потом начинает качать ногой. Доктор Хэглер сверяется с бумагами на планшете и смотрит на Джо и его качающуюся ногу.

– Вы испытываете головокружение, у вас двоится в глазах?

– Нет.

– Немеют руки и ноги?

– Нет.

– Дрожат?

Доктор Хэглер вытягивает правую руку и трясет ею, показывая, как именно.

– Нет.

– Головные боли?

– Нет.

– Слабость?

– Нет. Устаю больше, чем обычно.

– Вы высыпаетесь?

– Да.

– Кем вы работаете?

– Я – офицер бостонской полиции.

Она кивает и что-то записывает.

– Как у вас дела на работе?

– Хорошо. То есть есть, конечно, проблемы, которых раньше не было: опаздываю, не могу все толком изложить в рапортах. Надо понимать, я уже не мальчишка.

Доктор Хэглер кивает и ждет, и Джо чувствует, что от него требуется заполнить паузу, словно все еще его очередь.

– А иногда у меня бывает что-то вроде судорог. Знаете, запинаюсь и валюсь. Наверное, дело в колене.

Джо снова поднимает правую ногу.

– Вы не боитесь потерять работу?

– Нет.

До сих пор не боялся.

– Какие-то изменения личности?

Джо пожимает плечами. Он не ждал такого вопроса.

– Не знаю, – говорит он, поворачиваясь к Роузи. – Что скажешь, крошка? Тот же старый раздолбай, каким всегда был?

Он улыбается, он шутит, но Роузи серьезна. Она ничего не отвечает, скрещивает руки на груди, ей, наверное, неудобно, что Джо сказал «раздолбай» при женщине-враче.

– Роуз, вы замечали какие-то изменения в личности Джо? – спрашивает доктор Хэглер.

Роузи кивает.

– Какого рода? – спрашивает доктор Хэглер.

– Ну, он срываться стал. Не угадаешь, с чего выйдет из себя, разгоняется с нуля до сотни мгновенно. Я не в том смысле, что он дрянь какая. Он хороший человек, просто нрав у него вот такой бешеный, и это на него не похоже.

– Сколько у него уже этот «бешеный нрав»?

Роузи задумывается и прикидывает. Джо ждет, что она скажет: ну, может, несколько месяцев.

– Шесть-семь лет.

Господи, правда, что ли?

– Вы испытываете депрессию, Джо? – спрашивает доктор Хэглер.

– Нет.

– Каков сейчас ваш уровень стресса? По десятибалльной шкале, где десять – это наивысший.

Джо думает пару секунд.

– Пять.

– Почему пять, а не один?

– Такого не бывает.

– Почему?

– Потому что я коп. Нас учат не расслабляться.

– Даже когда вы не на дежурстве?

– Да, это не выключается.

– То есть уровень всегда на пятерку?

– Я бы сказал, что обычно около трех.

– Тогда откуда два лишних?

От ожидания в чистилище. От того, что его допрашивает женщина-врач в гражданской одежде. Этого хватит. А если нет, то он, судя по всему, был последние шесть лет раздолбаем с бешеным нравом.

– Тут не то чтобы день в спа, – говорит Джо.

– Это верно, – отвечает доктор Хэглер с улыбкой. – Роуз, вы что-нибудь еще замечали в Джо?

– Ну, я его прошу что-нибудь сделать, а он забывает. Молока, там, купить по дороге домой или кухонный шкафчик починить.

– Милая, ты только что описала любого здорового мужика на планете.

Доктор Хэглер улыбается. Джо смотрит на ее левую руку, на золотое обручальное кольцо. Она понимает.

– Хорошо, а еще можете что-то вспомнить, Роуз?

– Он все время суетится, не в том смысле, что двигается. А так, странно. Сшибает все, роняет. Неделю назад разбил мой последний винный бокал.

Она все еще сердится. Тут дело сложное, и он не уверен, что доктор Хэглер уловит, но он-то слышит, как напрягается голос Роузи. Она не любит, когда ей приходится пить вино из баночки из-под джема или пластикового стаканчика. Надо будет купить ей новый набор бокалов.

Джо не нравится, что эта докторша допрашивает Роузи, словно та – главный свидетель по делу об организованной преступности. Роузи не любит полоскать грязное белье на людях. Она не рассказывает о выходках Патрика ни своим братьям, ни даже священнику. Никому не говорит, что у Джей Джея и Колин не получается зачать. Все тайны, все дела семьи она держит в доме и скорее даст сжечь все свои записи Опры, чем станет вывешивать неглаженое белье семьи перед соседями. Поэтому Джо теряется, когда слышит, с какой готовностью она рассказывает о его «странном» поведении, словно ей бонусы будут за то, что она его сдаст.

– Вот как сейчас, – говорит Роузи.

Доктор Хэглер кивает и что-то записывает. Что происходит? Джо ничего не делает, просто сидит себе спокойно на этом чертовом стуле, слушает, как его жена обвиняет его в «странности». А теперь и доктор соглашается. Весь этот разговор начинает попахивать заговором.

Роузи похлопывает его по руке. Он поднимает на нее глаза. Ее руки сложены на коленях. Лицо обращено вперед, она смотрит на доктора Хэглер. И тут он замечает, что его левый локоть прыгает вбок, ударяясь о руку Роузи. Он ерзает на стуле, пытаясь от нее отодвинуться. Эти стулья, мать их, для карликов придумали, и стоят они слишком близко друг к другу. Он смотрит вниз и видит, как его левая нога выделывает кренделя на полу. Ну ладно, он дергается. Он нервничает, матерь божья. Все дергаются, когда нервничают.

– Вы пьете, Джо? – спрашивает доктор Хэглер.

– Пару пива, иногда глоточек виски, но не больше.

Сейчас бы ему глоток виски не помешал.

– Наркотики?

– Нет.

– Давайте поговорим о вашей семье. У вас есть братья или сестры?

– Сестра.

– Старшая или младшая?