Популярность. Дневник подростка-изгоя - Майя ван Вейдженен Страница 18

– Вот еще! – он делает вид, что его тошнит, и направляется обратно к лестнице.

– Помоги – и можешь посмотреть телевизор. Я ничего не скажу маме.

Он останавливается. Потом поворачивается и идет мне помогать.

Когда ты подпилила ногти и размягчила кутикулу, время наносить основу для лака. <…> Покрой основой весь ноготь и оставь его хорошенько просохнуть, прежде чем переходить к лаку. Когда основа высохнет, нужно нанести первый слой лака. Покрой ноготь целиком – это проще, чем пытаться описать аккуратную дугу вокруг лунки.

Десять секунд спустя я объясняю брату схему Бетти Корнелл по маникюру, и добавляю, что уже придала ногтям форму и нанесла слой основы. Но я набедокурила с цветными и глянцевыми слоями, и мне нужна помощь. Он сочувственно кивает и принимается красить мне ногти.

– Тебя не удивляет, что у меня так хорошо получается? – спрашивает он через несколько минут.

– Да, здорово выходит.

– Мне не нравится косметика, но у меня все равно все получается.

Я была рядом с мамой, когда она получила результаты ультразвука, подтверждающие, что Броди – мальчик. Я перетрусила. Жутко. Единственное, чего мне хотелось, это старшую сестру или щенка. Младший брат – последнее, на что я рассчитывала. Я даже не думала, что такое вообще возможно, и считала, что родители просто хотят позлить меня. Так что когда Броди было года два или три, я наряжала его в свои одежки и мазала его всякой «миленькой» ерундой (спасибо тетиному набору блескучей косметики). С тех пор у него остался иррациональный страх перед губной помадой и прочими женскими штучками.

– Может, ты мне заплатишь? – говорит он, заканчивая правую руку и приступая к левой.

– Э-э-э…

– Не то чтобы много, а так, знаешь, монетку.

Я соглашаюсь. Он старается, как может, но получается густо и неказисто.

– Ух ты, я молодец. И я ведь только учусь!

– Настоящий профессионал, – говорю я, подбадривая его.

Он молчит какое-то время, пока заканчивает с красным лаком и переходит к блеску. Он доволен своей работой. Это вызывает у меня улыбку.

– Хорошо, – говорит он, как бы призывая меня послушать. – Ключ к идеальному маникюру – это чтобы выглядело шикарно. Чем больше накрасишь, тем шикарнее получится.

– Мило вышло.

– Ну и… сколько ты мне заплатишь?

Пятница, 16 декабря

Сегодня последний день перед рождественскими каникулами, и я накрасила губы дополнительным слоем красной помады. По дороге домой мы с Кензи сидим рядом в автобусе. Она едет на каникулы в Лондон, к родственникам. Неплохо быть единственным ребенком стабильно трудоустроенных родителей, надо думать.

– Но это такая тоска, я же отморожу себе там зад, – хнычет она.

– Ах ты, бедняжечка, у меня сердце за тебя разрывается, – говорю я. – Ты едешь в ЛОНДОН! Тебе не положена жалость.

Она усмехается.

– И в Париж. Ну так что, было сегодня что-нибудь интересное?

Я киваю.

– Карлос Санчес стал новым любимчиком учителя литературы, потому что он первым ответил на вопрос про метафоры. Учитель сказал, что мы все должны брать пример с Карлоса Санчеса! Я не шучу! Все так и было! – я вздыхаю. – Я в бешенстве! И ты не вернешься до самого конца первой учебной недели! Кензи, я буду скучать.

– И я тоже, девочка в помаде, – говорит она с полным ртом кекса, отобранного у сидящего за нами шестиклассника. От него у нее краснеют зубы. Она вытирает глазурь с пальцев о мое плечо, и я тоже об нее вытираюсь. Автобус останавливается на моей остановке.

– Пока! – кричу я ей вслед и провожаю подругу взглядом.

Она выглядывает в окно и машет мне на прощание. «Пока, Майя», – произносит она неслышно.

Воскресенье, 18 декабря

Сегодня фортепианный концерт. И поскольку у нас с Итаном общая учительница, он тоже там будет. Я ненавижу себя за это, но все равно трачу больше обычного, чтобы удостовериться, что макияж хорош. Накладывать пудру и губную помаду теперь кажется таким естественным. Я даже не задумываюсь об этом, когда крашусь по утрам. Интересно видеть, как я изменилась.

Я надеваю красный свитер, черные брюки и балетки. Папа странно на меня смотрит и играет бровями. Он знает, что Итан тоже будет. Я не обращаю внимания.

Выступления проходят в небольшой унитарианской церкви в центре города. Она красивая, только совсем маленькая. Свободных стульев осталось всего на двадцать человек. Когда приходит Итан, я чувствую, что мой мозг плавится, а когда он садится рядом со мной, уверена, что мозг вытекает у меня через уши.

– Нервничаешь? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Немного.

– У тебя все получится, – я стараюсь не показаться слишком преданной. – А вот я буду ужасна.

Он смеется и качает головой.

Это было смешно? Вот черт, да что со мной не так?

– Я слышал, как ты играешь, – говорит он. – Ты хорошо выступишь.

– Вот и нет! Посмотри на эти ноты! – говорю я и разворачиваю перед ним четырехстраничную сонату Моцарта.

Глаза у него лезут на лоб. Он играет всего-то пару месяцев. Ой-ой, я вовсе не хотела демонстрировать свое превосходство. Черт!

Но он улыбается и говорит:

– Впечатляет.

Итак, мой мозг официально стынет лужицей на полу. В черепушке ничего не осталось. Шаром покати. Мне хочется прищелкнуть языком, как делает Наталия в помещениях с высокими потолками, чтобы послушать, как звук отражается от дальних стен. Цок-цок, цок-цок.

Потом учитель музыки рассаживает всех так, чтобы мы сидели сообразно порядку выступления. Итана пересаживают на несколько рядов от меня. Он пожимает плечами и заводит разговор с красивой новой соседкой. Она смотрит на него, хлопает своими густо накрашенными ресницами и улыбается безупречно белыми зубами.

Цок-цок, цок-цок.

Воскресенье, 25 декабря

На часах четыре утра.

Я просыпаюсь в силу привычки. Каждое Рождество Броди примерно в это время врывается ко мне в комнату с криком, что пора вставать. Я швыряю в него чем-нибудь. Он уходит, но мне уже не заснуть. Видимо, он наконец это перерос.

Я почти разочарована.

Сейчас такое время, когда семейные традиции особенно дороги.

Тремя часами позже мы с Броди вскакиваем на родительскую кровать.

– Подъем! Рождество наступило!

Папа ворчит и переворачивается на другой бок. Мы с Броди спускаемся вниз.

Огни на елке зажжены, и хоть игрушки развешены уже не первую неделю, сейчас от нее особенно захватывает дух. Мы с Броди проверяем наши чулки (единственное, что можно посмотреть до полного семейного сбора) и вытряхиваем из них наши подарки.