Против неба на земле - Феликс Кандель Страница 18

Оглядел класс и добавил совсем уж невозможное‚ как выругался или наколдовал на будущее:

– Дважды себя не перелицуешь...

Мудрый Шпиц‚ муж умозрений‚ томился алгеброй с геометрией‚ жаждая погрузиться в глубины познаний, а оттого был въедлив и настырен. Ходил по классу – руки за спину‚ изводил каверзными вопросами‚ к математике не относящимися‚ выводил учеников из темницы глупости: к чему тело‚ когда головы нет?

– Мелко! – кричал на их ответы и топал ботинком мальчикового размера. – Где изощренность умов? Восторг познавания? Выявление ранее недоступного? От дураков нет прохода!..

Назавтра приходил собранный‚ напружиненный перед броском‚ говорил‚ как вбивал в головы:

– В последние дни перед потопом. Явлены были. Прелести. Будущего мира. Зачем? С какой целью?

– Чтобы одумались‚ – отвечал лучший ученик. – Раскаялись во избежание наказания.

– Мелко! – ликовал Шпиц. – Не утонуть!.. Чего стоит раскаяние‚ оплаченное будущими прелестями?

– Чтобы сожалели о потерянном‚ – отвечал другой ученик. – За минуту до гибели.

– Мелко! Еще мельче!.. Всевышний не злорадствует‚ Ему незачем!

– Чтобы... – говорил шалопай Шпильман‚ и все готовились к очередной потехе. – Прелести явлены не им‚ а Ною‚ поощрением за старание. Другое объяснение: прелести явлены нам – предостеречь от будущих бедствий. Объяснение третье‚ опровергающее первые два: был ли вообще потоп?

– Возможно, он прав, – задумывался Шпиц. – Но мудрецы бы его не похвалили…

Крохотного Шпица раз в году призывали в армию, в охранную роту, и он выстаивал на посту с ружьем на вырост: солдат-гном, каска по уши. Служил старательно, с охотой, в свободные часы лежал на матраце – голые ступни просыхали на ветерке от тесноты башмаков, соседа по палатке изводил вопросами: "Способен ли ты понять, что на свете является наказанием, а что наградой?" Сосед бурчал в дрёме: "Дед, затихни…" Шпиц не затихал: "Иначе гостем пройдешь по жизни‚ захожим гостем", и невыспавшийся его сосед, замученный нескончаемой работой чужого ума, вопил ненавистно: "Дед, сбегал бы ты в атаку! Чтоб на раз кончили…"

Редкая, в колечках, борода. Редкие локоны вокруг лысого, в веснушках, темени. На прощальном вечере Шпиц сказал:

– Этому всё равно. Пусть делает‚ что захочет.

И Шпильмана выпустили в мир‚ не нацелив заранее на удачу.

Карась – рыбка малая, но сладость в уху добавляет. Неукротимый Шпиц‚ школьный заеда-истязатель‚ был чародеем‚ не иначе. Гном-математик из потайной пещеры раскидал по свету алмазы с волшебными гранями‚ что растопили снег искристыми брызгами и проложили множество путей-ответов‚ по которым блуждать до старости...

Шпильман говорит за едой:

– Открываю на кухне кран‚ и вместе с водой в кастрюлю выпадает рыбка. Вот такая‚ – показывает. – С палец.

Глаза округляются. Кусок не проглатывается. Девочка Михаль‚ которая любит поесть‚ откладывает вилку:

– Так не бывает...

– Почему?

Категорически:

– Потому.

Ну что ж‚ решает Шпильман‚ обратимся к здравому смыслу:

– Откуда приходит вода?

– Из Кинерета.

– Правильно. Труба засасывает воду из озера‚ а вместе с водой утянуло бедняжку.

– Мама‚ это правда?

Мама молчит.

– Рыбка‚ – уточняет Галушкес‚ – выпала из крана хвостом вперед.

– Почему?

– Потому что стремилась назад‚ в озеро. Но поток очень уж силен – не одолеть.

Девочка Михаль печалится...

Через день Шпильман добавляет:

– Иду к машине‚ вижу розового кота на перекрестке. "Это какой свет?" – спрашивает. "Красный". – "Коты не переходят на красный свет. Теперь какой?" – "Зеленый". Идем – он говорит: "Куда едешь?" – "Домой". – "Где твой дом?" – "В Рамоте". – "У тебя машина большая?" – "Большая". – "А то не помещусь..." Едем – беседуем.

– О чем? – спрашивает девочка Сарра – локти от удивления уже в тарелке.

– О всяком. Почему котов не учат бальным танцам. Отчего не изготавливают кошачьи зонтики‚ чтобы не мокнуть под дождем во время прогулок. Где продают бинокли для котов – углядеть мелкую мышь. Как раздобыть теплые кошачьи тапочки – согреть озябшие лапы‚ когда возвращаешься с охоты. В Рамоте кот вылез из машины и говорит: "Завтра поедешь в город?" – "С утра". – "Меня возьми".

Сарра:

– Папа‚ это правда?

Папа улыбается.

Наутро выходят из дома – сидит у порога пушистый кот‚ как огромный розовый одуванчик. Сидит – ждет.

– О‚ – говорит Танцман‚ веселый еврей. – Вот и он…

Полный восторг!

Родители недовольны:

– Что же ты делаешь? Они только что выстроили мир. Заселили его. Утвердили незыблемые порядки. А ты всё рушишь.

– Вовсе нет. Я населяю их детство. Наполняю откровениями. Делаю его притягательным. Чтобы хотелось туда вернуться. Чтобы было куда возвращаться.

– Так-то оно так...

И Шпильман понял: начинать надо с родителей. Как можно скорее. Трах‚ музыканты‚ трах!..

– Иду по улице‚ вижу котов на заборе. Один под зонтиком‚ другой в тапочках‚ третий с биноклем. Читают вывеску на магазине. "Давно читаете?" – спрашиваю. "Чем издеваться‚ – отвечает кот под зонтиком‚ – лучше бы помог". – "Давайте‚ – говорю‚ – вместе". – "Вместе мы не можем‚ – отвечает кот в тапочках. – У нас буквы не складываются в слова". – "А если бы и складывались... – добавляет тот‚ который с биноклем. – Я различаю букву "шин"‚ этот угадывает букву "куф"‚ и то не всегда‚ а тому кажется‚ будто ему знакома буква "алеф". Но на вывеске их нет". И принялись разучивать на заборе салонный танец "экивок"...

4

Две тоски подстерегают на свете‚ всего две: ближняя – рукой потрогать и отдаленная – не дотянуться. По земле оставленной‚ любви отлетевшей‚ по родителям‚ которых не вернуть‚ по самому себе‚ невесть куда сгинувшему‚ по неприглядной скамейке в парке‚ где ожидал ту‚ единственную‚ чье имя и облик давно позабыты‚ – это тоска ближняя‚ приручаемая: ее излечивает время‚ приглушают расстояния‚ затушевывают иные образы. Отдаленная – она запрятана глубоко‚ не всегда‚ не всякому доступная: по утерянному раю‚ в который не попасть‚ по звездным мирам‚ до которых не долететь‚ по отлетевшим дыханиям юности и чистоте запачканных намерений‚ – отдаленная тоска не в нашей власти, а оттого неисцелима.

Она звонит по утрам‚ теща-прелестница – со сна не раздышаться, в голосе хрипотца от неисчислимых сигарет:

– Соберись. Навести старуху.

– Я простужен‚ Белла. У меня насморк.

– Ну и что? От своих заразиться – на радость. От родных бактерий.