Вероника желает воскреснуть - Вадим Норд Страница 18

Ну, совсем как у Чехова, только вокруг сплошной хай-тек, на собеседнике костюм от Brioni, и вообще на дворе двадцать первый век, а не девятнадцатый.

Мир пластической хирургии тесен, как детская песочница (его, кстати говоря, так иногда и зовут «песочницей»), но не настолько, чтобы все были друг с другом знакомы. По именам и то не всех знать можно, особенно с учетом того, что в последнее десятилетие в Москву хлынул поток пластических хирургов и желающих ими стать не только со всей России, но и из ряда бывших союзных республик.

– Взаимно, – ответил Александр на излияния главного врача.

Понимай как хочешь – то ли «взаимно рад», то ли «взаимно наслышан», то ли и то и другое вместе. Радости от знакомства Александр не испытывал, наслышан о Борисе Антоновиче не был. Знал, что есть такой Борис Антонович, что руководит он клиникой «Magia di Bellezza» и что по основной своей специальности он дерматовенеролог, а не хирург.

Интересно, как может изменить атмосферу одно-единственное слово. Услышав фамилию «Алецкая», Борис Антонович мгновенно лишился своего дружелюбия, поскучнел, как-то весь подобрался и теперь уже смотрел не приветливо, а настороженно.

– Ничего особенного я вам не расскажу, – ответил он на просьбу Александра поделиться информацией. – Алецкую оперировал Юрий Гелиевич Сидоров, один из ведущих специалистов нашей клиники…

Александр про такого не слышал, поэтому позволил себе усомниться насчет «ведущего». Уж кого-кого, а всех ведущих пластических хирургов Москвы он знал. С кем-то вместе учился, с кем-то встречался на конференциях, с кем-то оперировать доводилось, кого-то на корпоративных тусовках встречал. Впрочем, в каждой клинике свое понятие о том, кого называть «ведущим специалистом». Может, в «Magia di Bellezza» рядовых врачей называют «ведущими», а реально ведущих как-нибудь иначе – «главными» или, скажем, «лучшими». В каждой конторе свои традиции. В целом-то «Magia di Bellezza» – клиника не из последних. Ну и не самая лучшая в Москве, конечно, а так, из тех, что на слуху.

– …К сожалению, несмотря на все наши старания, у Алецкой были осложнения, – Борис Антонович развел руками. – Нашей вины тут нет, но она осталась недовольна…

«Еще бы!» – подумал Александр, вспомнив лицо Вероники Алецкой.

– …даже судом пугала, но экспертиза высказалась в нашу пользу, и скандал удалось замять в зародыше. Хотя – одним больше, одним меньше, – Борис Антонович скривился и махнул рукой, давая понять, что скандалы, конечно же, неприятны, но в то же время особой угрозы репутации клиники нанести не могут.

Александр решил, что цель его визита неправильно понята, и попытался объяснить, что информация ему нужна исключительно для работы с Алецкой, не более того, обвинять он никого не собирается. Обвинять он и впрямь не собирался – это дело Алецкой. Она пострадавшая сторона, ей и предъявлять претензии. Ей, и больше никому.

– Дам вам один совет, Александр Михайлович, – сказал Борис Антонович, когда Александр закончил. – Передайте вы эту Алецкую своему злейшему врагу, а сами с ней не связывайтесь. Жуткая баба – вздорная, склочная, невменяемая. Мы, конечно, тоже дурака сваляли – купились на ее звездный статус. Как же – известная актриса… И что получили в результате? Тонну головной боли. Гоните ее в шею, сбывайте с рук, только не связывайтесь – пожалеете!

Быть может, на свете и существуют женщины, подходящие под характеристику «жуткая баба – вздорная, склочная, невменяемая», но вряд ли Алецкая относилась к их числу. И совсем неуместна была подобная характеристика в устах руководителя клиники по отношению к пациентке. Да еще к той, кому в клинике испортили лицо в прямом смысле этого слова.

– Я так не думаю, – ответил Александр. – Алецкая ничем не отличается от других пациентов. С ней просто труднее наладить контакт, потому что она однажды уже обожглась…

– Это мы обожглись! – недовольно пробурчал Борис Антонович. – Сколько времени прошло, пора бы ей и уняться…

– Вы неправильно меня поняли, Борис Антонович, – терпения Александру было не занимать. – Я пришел к вам по собственной инициативе. Алецкая об этом ничего не знает.

– Вы что, за мальчишку меня принимаете?! – вспылил Борис Антонович. – Вы думаете, что я поверю в этот детский лепет насчет нахождения общего языка с Алецкой?! Распейте с ней бутылку коньяка и станете друзьями не разлей вода! Что вы мне пургу гоните?! Захотелось нас в грязь втоптать, чтобы самому возвыситься – так и скажите! Только имейте в виду, прыткий юноша, что любая палка имеет два конца!..

«Неделя определенно урожайная на прозвища, – подумал Александр. – То «красавчик», теперь – «прыткий юноша». Это из классики? Нет, кажется, там был «юноша бледный со взором горящим» [16]. Расскажу Алене – посмеемся».

– …Как аукнется – так и откликнется! Только попробуйте покатить на нас бочку и не заметите, как сами под ней окажетесь!..

«Культурный человек, врач, руководитель клиники, – Александр бросил взгляд на увешанную дипломами стену, – а лексикон оставляет желать лучшего. «Гнать пургу», «катить бочку»… Не хватало еще чего-нибудь типа «ты на кого батон крошишь, сучара?»

– …Есть еще люди, для которых понятие корпоративная этика что-то значит!..

«Этика тут при чем?» – обреченно подумал Александр, с сожалением констатируя, что разговор не сложился и его пора прекращать. То есть пора прекращать слушать гневный монолог Бориса Антоновича. А то его, не дай бог, кондратий хватит – вон покраснел как, и вены на лбу набухли. Пора, пора!

– Всего хорошего, – сказал Александр, вставая. – Приятно было пообщаться.

Насчет «приятно пообщаться» он упомянул намеренно. Тщательное соблюдение правил хорошего тона иной раз действует похлеще матерной брани. Материться Александр не любил – некрасиво.

Борис Антонович по инерции продолжал что-то говорить в спину Александру, но тот его уже не слушал. Вышел из кабинета, кивнул на прощание девушке на ресепшен, кивнул охраннику, вышел на улицу, сел в свой «Приус» и сказал негромко:

– Quid dubitas, ne faceris.

В смысле – «не надо было быть уверенным в том, что тебя поймут правильно». Надо было озвучить цель своего визита, когда договаривался о встрече по телефону. Тогда бы не пришлось впустую тратить столько времени на дорогу и бесполезное общение. И ехать на машине тоже не стоило. От Чистых прудов до Пятницкой гораздо быстрее на метро. Всего две остановки от «Тургеневской» до «Третьяковской».

Немного подмывало вернуться и высказать Борису Антоновичу кое-какие соображения, в том числе и по поводу корпоративной этики (чья бы корова мычала!), поэтому Александр поспешил завести двигатель. Бабушка Анна Тимофеевна, на что уж была остра на язык, придерживалась принципа: «Если хочется много сказать, то лучше всего промолчать». Оно и верно, молчание – золото. Тем более когда собеседник находится во взвинченном состоянии, напрочь исключающем возможность ведения дискуссий. Ну его, этого Бориса Антоновича. Все теперь ясно с его клиникой. Рыба тухнет с головы.