Тщеславие - Александр Снегирев Страница 18

— Братва, а что у вас сейчас крутым считается? — спросил по-свойски модный писатель.

— Ну, «кайен»… — лениво загнула пальчик романистка из Тёплого Стана.

— Узкие джинсы, фоткать на «мыльницу», конверсы… — продолжили преимущественно столичные литераторы. Региональные примолкли. Оказалось, что Гелер пишет роман про двадцатилетнего парня, а сам не очень-то втыкает, что к чему у двадцатилетних. Короче, закидали его сленгом и всякой полезной инфой. Все разгорячились, разговорились, водка само собой помогла. С Гелером стали по очереди фотографироваться, а раскрасневшийся на этот раз от спиртного поэт Саша сбегал в комнату и вернулся с заготовленным экземпляром первого романа Ге-леранского. Попросил подписать. Выбравшись из всей этой кутерьмы на перекур, Гелер поманил за собой Димку. Отвёл его в сторону и заговорил горячо, как любовница. Димке пришлось немного наклониться, он был на голову выше модного писателя.

— Пушкер, писательская судьба — это п####ц! Жопа! Но если ты это выбрал, при до упора, не сворачивай!

Димка сделал лицо как можно серьёзнее. Было непросто, его рассмешила банальность высказанной истины.

— Знаешь, как я начинал?! Приехал в Москву из Астаны, столицы Казахстана. Раньше Целиноград назывался. Там русским делать нечего, но я всё тянул с отъездом. Родина как-никак. Когда русских из квартир выгоняли, меня не тронули, я водителем у одной важной шишки работал. Молодой был, после армии. А потом чувствую — задыхаюсь: денег заработать не дают, везде казахи своих тащат. Я тогда уже пописывал по мелочи и однажды корешу своему послал. А он пропёрся и говорит: «Ты типа талант, Серёга. Приезжай ко мне, отсюда до издательств ближе». Он в Электростали живёт. Ну, помыкался я ещё годик-два, а потом продал свою квартирку за пять тысяч у.е. и в Россию рванул, в Электросталь. Недельку обживался и начал с дискеткой по издательствам бегать, рассказики предлагать. Ты хоть знаешь, что такое дискетки?

Димка кивнул, он знает, что такое дискетки.

— Тихо! Слушай меня! — попёр Гелеранский, хотя Димка не собирался встревать. — А в издательствах только меня и ждали! Ха! Даже читать никто не хотел. Полгода прошло, жена кореша начала гундеть, что, мол, я их стесняю. У них старшему пять тогда было, а малой — полтора годика. А комната одна. Мы с Лёхой, корешем моим, за занавеской спали, Ленка, жена его, — с малой, а мальчишка — под столом. Деньги тают, блин, как водка, а перспектив ноль. Лёха мялся, мялся и говорит: «Извини, братан, но поищи-ка ты себе хату». Я не в обиде, всё понимаю. Лёха и так меня приютил. Армейский друг. Мы с ним последние полгодика в Афгане застали… Теперь какие-то, блин, генералы герои России, а нам панамки раздали на память и адьё! А мы присягу принимали, клятву давали… — Гелер отбросил недокуренную сигарету и тут же зажёг новую. Некоторое время курил молча. Затем продолжил:

— Год прошёл, второй, я тогда на «Газели» работал на стройрын-ке, и туг мне из одного замухрышного издательства звонят! Типа берём… блин… что было! Я реально ох#ел от счастья! Слышь, чувак?! Я, Сергей Гелеранский, всего семь лет назад ох#ел от того, что какой-то, блин, вшивый мудачок согласился меня издать на рабских условиях!

Димка покачал головой, вложив в это покачивание максимум понимания и сопереживания, пробившемуся в литературный бизнес Сергею Гелеранскому из Целинограда, ныне Астаны.

— Тихо, блин! — Гелеранский хлопнул Димку по груди, как хлопают, не глядя, по кнопкам проигрывателя, который надо выключить. — Первая книжка, блин! Купили, суки, у меня роман на семь лет за сто баксов! Шлёпнули тиражом три тысячи. У меня было чувство, будто меня три тысячи человек трахнули за три целых три десятых цента каждый. А я был счастлив! Первую книжку всегда приходится этим крокодилам дарить, потом уже пробиваешься, права начинаешь качать. А конца срока договора я ждал, как конца лагерного срока! Он только недавно истёк. Я теперь тендер устроил, кто больше за переиздание предложит. Соревнуются пока. — Гелер самодовольно улыбнулся. — Зато когда книжка вышла, что со мной было! — Он плеснул себе водки в рюмку, облил пальцы. Плеснул в другую рюмку, дал Димке: — За мою первую книгу!

Выпили. Димка заметил, что молодые литераторы, оставшиеся за столом, бросают на него ревнивые взгляды. Братание с членом жюри незадолго до вручения приза — дело серьёзное.

— Я начал отслеживать книгу в рейтинге продаж. Каждое утро проверял, записывал каждый день, на каком месте книга. Целый график составил, как у спортсменов. Реально переживал, когда она поползла всё дальше и дальше от первой сотни. Блин, как я извёлся! Месяц постепенно сходил с ума, а потом знаешь, что сделал? Пришёл в «Москву» на Тверской, нашёл стенд с книгой, взял свой томик с полки, будто просто интересуюсь, посмотрел, полистал и поставил на более видное место. Сечёшь? Типа я рассеянный покупатель. Поставил не корешком, а обложкой. — Гелер рассмеялся. — Сейчас вспомнишь, умора! Ты только не болтай, понял?

Димка выразил всем свом лицом, что он человек чести и чужих секретов не выдаёт. Что в принципе правда.

— На следующий день смотрю рейтинг — сработало! Прикинь? Купили один экземпляр! Эти козлы, мои издатели, не пробашляли, чтобы книжку обложкой выложили на видное место, и её задвинули чёрт-те куда. Писатель новый, неизвестный, никто не брал. Ну ты ещё всего этого нахлебаешься. Потом я снова пришёл в магазин и давай экземпляры как бы невзначай раскладывать: один на стопку с бестселлерами, один перед кассой, один в детский отдел на всякий случай. Типа родители Вини-Пуха ищут, ну и меня заодно прихватят. Проверяю рейтинг… ни х#ра! Хоть бы одна падла купила! Я в мыле бегу опять в магазин, начинаю, практически открыто, свои книжки везде раскидывать. Продавщицы меня вычислили, вы чего типа беспорядок устраиваете. А я им говорю, что никакого беспорядка не устраиваю, а просто хочу книжку купить, но не решаюсь. Поэтому то откладываю её, то снова беру. Заодно спросил, как им самим книжка.

— А они?

— Не читали, говорят. Ну, назвался груздём — |полезай в кузов. Взял я книжку и купил. Ждал утра, как заколдованный, рейтинг посмотреть. Вырос. Я даже себе отчёта не отдавал, что это я сам купил, так цифры на меня подействовали. И стал книжку свою потихонечку скупать. А у меня тогда каждая копейка на счету была. Я в ремонтную бригаду вписался, обои клеил, потолки белил. Малярка, в общем. Короче, рейтинг перестал падать. Книжка зависла где-то на полуторатысяч-ном месте. А на Новый год я себе подарок сделал, сразу десять штук купил. Первого января интернет-кафе закрыто было, второго рейтинг магазина не обновлялся. Я чуть не рехнулся от ожидания. Зато третьего смотрю — восемьсот пятьдесят шестое!

Гелеранский налил ещё по одной, и они выпили не чокаясь и без всякого тоста.

А интернет-магазины! Отдельная история. Они любой товар продают с чем-нибудь, и книги не исключение. С Толстым и Достоевским предлагаются лесенки в кровать, чтобы маленькие собачки могли взобраться к хозяевам под одеяло. С современными писателями — блоки икон для автомобиля, дорожные комплекты «Всё для секса» и накладные ягодицы. А с моей книгой знаешь, что впаривали? — Гелер пихнул Димку в плечо и заржал. — Угадай!