Все к лучшему - Джонатан Троппер Страница 18

— Это цитата из одной серии.

Девушка скептически оглядывает группу:

— Они что, фанаты «Друзей»?

— Это хохма такая, — поясняю я.

Во всех таких разговорах наступает момент, когда ты осознаешь: дело в шляпе. Девушка наклоняется ко мне, произносит: «Кстати, меня зовут Джесси», и я понимаю: вот оно.

— Зак, — отвечаю я, и мы как идиоты пожимаем друг другу руки.

Позже, спустя бесчисленное количество коктейлей, мы медленно танцуем прямо возле моего столика, и если вам нужно лишнее доказательство близящегося секса, то медленный танец под панк-рок — обычно добрый знак. Я пребываю в том блаженном состоянии, когда затуманенный рассудок еще не осознает, что в кишках все бурлит, как в котелке, и ты по-дурацки надеешься, что опьянение развеется, как дым на ветру, не обернется ядовитой горечью бурной ночной рвоты. Джесси прижимается щекой к моей щеке, и я млею от прикосновения ее крепкой груди к моей. И вот уже мы начинаем целоваться — долгие, влажные, откровенные поцелуи возбужденных незнакомцев. Девушка, не скрываясь, трется бедром о мою ширинку, жадно проводит языком по моим губам; кажется, будто громкая музыка оправдывает наше непристойное поведение. В глубине души — укромном уголке, куда еще не успел просочиться алкоголь, — не стихает чувство вины, но почему-то вместо Хоуп я вижу лицо Тамары. Помутившееся сознание не готово разбираться в сложностях этой пьяной измены, так что я решаю пока обо всем забыть. Последствия — понятие для трезвых. Я чувствую себя невесомым, парящим в воздухе из-за выпивки, оглушительной музыки и рук Джесси, закрываю глаза и погружаюсь в приятное забытье.

Группа заканчивает первую часть выступления под бурные аплодисменты, и я чувствую себя, будто ребенок в кинотеатре, когда после сеанса в зале зажигается свет. Без уютного прикрытия в виде громкой музыки и темноты целоваться и обниматься со случайной партнершей как-то неловко. Мы с Джесси возвращаемся за столик и быстренько пропускаем еще по паре рюмок, чтобы возбуждение не угасло за время перерыва, пока команда отдыхает.

Из туалета возвращается Джед, весь растрепанный, в губной помаде, и понимающе кивает, завидев прижимающуюся ко мне Джесси. Придвигает стул себе и своей новой знакомой, высокой брюнетке, похожей на дешевую копию Кристи Тарлингтон.

— Как дела на личном фронте? — интересуюсь я.

— Это у тебя спросить надо, — отвечает Джед, указывая глазами на Джесси, оборачивается и театрально подает ей руку. — Кстати, меня зовут Джед.

Все знакомятся, и Джед подзывает официантку. Та сообщает, что раз у нас теперь гости, придется платить за выпивку.

— Я оставил кошелек в фургоне, — заявляю я.

— Не вопрос, — великодушно соглашается Джед и достает пачку денег. — Я заплачу.

Джесси бросает на меня лукавый взгляд.

— У тебя есть фургон? — спрашивает она.

Вот так оно обычно и бывает. Холодный воздух обжигает лицо, точно пощечина, когда ты, пошатываясь, вываливаешься из клуба и бредешь по Бликер-стрит туда, где припаркован фургон группы. Тебе тридцать два года, вдобавок у тебя есть невеста, а ты все равно забираешься в кузов с раскованной смазливой студенточкой. Она на десять лет тебя моложе, сдает последние зачеты по религиоведению и привычно напускает на себя отработанно-соблазнительный вид. Она захочет быть сверху — ты это чувствуешь — и станет беззастенчиво преследовать собственное удовольствие. Все это неправильно. Даже если бы ты не был помолвлен, все равно ты слишком стар для нее. Но ее кожа нежна, чиста, словно только что выпавший снег, и в тусклом свете уличных фонарей блестит, как атлас. И, несмотря на чувство вины и жалость к себе, ты ощущаешь, как у тебя внутри, точно двойная опухоль, растет отчаянное желание снова стать таким же молодым и здоровым.

В фургоне Мэтта всего два сиденья спереди. В кузове нет ничего, даже окон — чтобы проще было втиснуть всю аппаратуру группы. Джесси забирается внутрь и садится у стенки.

— Включи печку, — просит она.

Двигатель два раза кашляет, потом заводится с громким хлопком, в воздухозаборниках воет, как умирающий зверь, воздух.

— Включи какую-нибудь музыку, — просит дрожащая от холода Джесси.

Я роюсь в кассетах, валяющихся на полу у пассажирского сиденья. Один панк, никакой романтики. От холода я немного протрезвел, и мысль о том, что я в самом деле собираюсь заняться сексом в фургоне со студенткой, кажется мне нелепой. Наконец я нахожу обшарпанный альбом Pink Floyd и ставлю в магнитолу.

Джесси сидит, скрестив ноги, на рифленом железном полу и раскуривает косяк. Протягивает мне сигарету, и я глубоко затягиваюсь. Я уже несколько лет не курил траву, и меня моментально накрывает.

Щиплет горло, бурлит в животе, во рту отдает кислятиной. Я возвращаю Джесси косяк и сажусь напротив нее.

Я не хочу изменять Хоуп в кузове фургона с едва знакомой девицей. Я не понимаю, что происходит у нас с Тамарой, но у меня такое ощущение, будто я обманываю сразу и ее, и Хоуп — разумеется, полный бред, но это так. Да и кто сейчас занимается сексом в фургоне? На дворе давно не семидесятые. Это уже не модно. Я решаю с пьяной уверенностью, что ни за что не стану трахаться в фургоне со студенткой. Но тут Джесси аккуратно откладывает косяк, садится ко мне на колени и целует меня взасос. От нее пахнет клубничной губной помадой, дымом и текилой, и я подкрепляю решение не заниматься с ней сексом тем, что целую ее в ответ. Какое-то время мы целуемся, сталкиваясь влажными языками. Кажется, печка все-таки включилась, потому что Джесси одним отработанным движением стягивает топик и лифчик, и внезапно перед моим лицом оказывается ее изумительная грудь. Вся моя пьяная решимость рушится перед ее восхитительной наготой. Мне совсем этого не хочется, но в итоге я, конечно же, поступаю наоборот. И так всю жизнь. Но тут мне на помощь приходит содержимое взбунтовавшегося желудка: к горлу подкатывает рвотный спазм. Я успеваю отпихнуть Джесси с колен и заблевываю весь пол.

— Блин! — Джесси с визгом шарахается от меня и отползает на заднице к двери фургона.

Я открываю рот, чтобы извиниться, но тут меня снова тошнит. Джесси открывает дверь, кубарем выкатывается наружу и понимает, что забыла одеться.

— Ты в порядке? — спрашивает она, забираясь обратно, однако дверь не закрывает.

Я вяло киваю и протягиваю ей футболку. Девушка быстро ее оглядывает — чистая ли — и натягивает на себя. Лифчику повезло куда меньше; пожав плечами, Джесси бросает его в канаву.

— Тебе помочь? — предлагает она, вылезая из машины.

— Не надо, — отвечаю я, выбираюсь из фургона и вытираю рот рукавом. — Прости, что так получилось.

— Да ладно, не парься, — говорит Джесси, но видно, что ей не по себе, немного противно и хочется поскорее сбежать.

— Я, пожалуй, вернусь в клуб, — сообщаю я, давая девушке предлог уйти.

— А я домой, — с облегчением произносит она.