Тайны храмовой горы. Иерусалимские воспоминания - Станислав Сенькин Страница 18

Церковное предание соединяет с обстоятельствами походов Ираклия в Персию следующие два празднества, соблюдающиеся и доселе в практике восточной Церкви. Это акафист Богородице «Возбранной воеводе победительная» и последний установленный двунадесятый праздник — Воздвижение Креста Господня. Велико было религиозное воодушевление византийского общества того времени. Священное Древо занес в Храм Гроба Господня сам император, одетый в рубище. Можно сказать, что поход Ираклия в Персию являлся по-настоящему первым крестовым походом, оказавшим влияние на нового арабского пророка, который в то время еще учил, что в религии не должно быть принуждения. Он тогда написал в Коране пророчество, что «Румы бегут, но скоро обратятся и победят язычников».

Мощная идея религиозной священной войны против неверных легла в основу исламского учения о джихаде. Пророчество Мухаммеда исполнилось, пророк провел на земле черту и сказал:

— Как толста эта черта, так и велики противоречия между учением Христа и моим учением.

Эта толерантность привлекала к нему многих восточных христиан. Но проведенная им по земле тонкая черта на деле оказалась неодолимой пропастью.

Уже через несколько лет Мухаммед отправил ко всем окрестным правителям составленное в вызывающих тонах обращение с призывом принять ислам. Шах Ирана, придя в страшный гнев, порвал это письмо. Что сделал Ираклий, бывший в этот момент в Иерусалиме, никто не знает, возможно — не обратил внимания. А зря. Уже через десять лет, после двухлетней осады Иерусалимский патриарх Софроний сдал город мусульманам на почетных условиях. Предводитель мусульманского войска халиф Омар ибн Хаттаб торжественно вошел в Иерусалим. Одетый в потертый плащ из верблюжьей шерсти, он въехал в город на ничем не украшенном верблюде. Халиф огромного мусульманского государства всегда отличался простотой и воздержанностью, чем вызывал непритворную любовь своих воинов.

Патриарх Софроний договорился с Омаром, что местные христиане смогут справлять свои обряды и жить как они хотят, благословляя Бога. Взамен они будут платить небольшую дань, меньшую, чем Константинополю.

Когда калиф Омар решил найти Краеугольный камень, он расспросил патриарха Софрония, где самое святое место Аль-Кудса. Святитель показал ему Храм Гроба Господня. Но Омар лишь засмеялся в ответ и попросил указать ему точное место, где находиться мечеть Аль-Акса (отдаленнейшая), первое направление молитвы (кибла) ислама, о которой упоминал пророк Мухаммед, когда он молился во время своего изгнания в Медину:

— Хвала Аллаху, перенесшему раба своего из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую.

— Где мечеть Аль-Акса? — Омар спрашивал владыку Софрония. Патриарх недолго думая отвел Калифа на Храмовую гору, где в то время была городская свалка, и указал на развалины базилики Неа. Тогда Калиф удивился, почему великая священная мечеть Аль-Акса находится в таком ужасном запустении.

Патриарх рассказал Калифу, как евреи и персы во время знаменитого разграбления Иерусалима начисто разрушили святыни Аль-Кудса и что христиане теперь лишь выполняли пророчество Спасителя о том, что мерзость и запустение воцарятся на святом месте, отсюда и горы мусора на Храмовой горе. Калифа покоробило такое отношение к святыне, но он тогда ничего не сказал Патриарху.

В свите Омара были советники еврейской веры, которые непрестанно клеветали на христиан и справедливо указывали на то, что они, христиане, превратили Харам-эш-Шериф в помойку. А разрушили они, мол, идольское капище, которое Юстиниан воздвиг на месте великого Храма Соломона — истинной мечети Аль-Акса.

Тогда Омар приказал Патриарху проползти по помойке, показывая свое негодование за кощунственное, по его мнению, отношение к территории Харам-эш-Шериф. Калиф приказал евреям очистить прежде всего Краеугольный камень, вершину горы Мориа. Пока верблюды увозили повозки со смердящим мусором, Омар молился на Храмовой горе Аллаху. Затем, по преданию, Омар спросил у еврея-советника, где следует построить мечеть. Еврей посоветовал построить ее севернее Краеугольного камня, чтобы, обращаясь на юг, мусульмане молились и Мухаммеду в Мекке, и краеугольному камню, где стоял когда-то Ковчег. Но халиф понял уловку и выбрал место южнее Краеугольного камня, там, где стояли стены разрушенной евреями христианской базилики Неа. Калиф подошел к стенам базилики и приказал воздвигнуть из обломков Неа священную мечеть Аль-Акса… Что он сам принял за мечеть Аль-Акса, в которую был перенесен Муххамед, история умалчивает.

Мусульмане с самого начала их учения считали Аль-Кудс священным местом. Так учил сам пророк Мухаммед. Первые богословы уммы начали связывать многие места в Иерусалиме со своими преданиями.

Так, они стали утверждать, что от Масличной горы к восточной стене Храмовой горы после конца дней будет перекинут мост, по которому пройдут все судимые грешники. Осужденные на ад попадут в долину Кедрон и оттуда прямо в долину Генном — известнейший символ преисподней. А праведники взойдут на Храмовую гору и оттуда — прямо в рай. Другими словами, как мусульмане, так и христиане связывали Масличную гору с концом света.

Через столетия после захвата Аль-Кудса халифом Омаром, предстоятель Русской Православной Церкви в изгнании митрополит Антоний Храповицкий даже ввел особенное учение, в соответствии с которым искупление человечества произошло даже не на Голгофе, а на Масличной горе, когда Спаситель молился до кровавого пота и слезно просил Господа:

— Да минует Меня чаша сия.

Это была древняя идея первых веков Христианства. Она была для владыки Антония тем более привлекательней, что на Масличной горе красуется русский монастырь святой Марии Магдалины. Святитель Антоний считал, что со временем Святую землю заселят русские: маковки и шатры православных храмов будут здесь повсюду. Этим замыслам не удалось осуществиться из-за вспыхнувшей в России революции.

…Лалибела любил созерцать Харам-эш-Шериф с Елеонской горы, с площадки русского монастыря св. Марии Магдалины. Оттуда открывался самый прекрасный вид на Храмовую гору. Куббат ас-Сахра и Аль-Акса были видны почти как на ладони. Между двумя горами пролегала долина Иосафат, где было самое древнее в мире кладбище. По преданиям всех трех религий, отсюда начнется воскресение мертвых.

Золотые ворота Храмовой горы, через которые, по талмудическим преданиям, должен пройти мошиах евреев, были плотно закрыты. Зубчатая массивная стена, построенная турками, лишь подчеркивала ценность запретной территории. Рядом с так называемым троном царя Соломона всегда дежурил арабский страж в зеленом камуфляже, вооруженный непременным Калашниковым.

В его обязанности, помимо обычного поддержания порядка, входило и выгонять туристов за час до начала намаза. Лалибела с Масличной горы безуспешно старался увидеть в страже нечто большее, чем очертание фигуры с железной веткой. Он испытывал к этому человеку странную ревность, как будто бы сам хотел быть на его месте. Здесь было то, что он никогда не встретит в Аксуме, — великолепие. Здесь чувствовалось напряжение, здесь была сила.

Страж-мусульманин защищал Храмовую гору от мнимых и реальных врагов, он был переполнен гордостью и радостью от понимания своей миссии хранителя, стража Харам-эш-Шериф.