Новый альбом - Павел Тетерин Страница 18

— Я хотел бы поговорить с вами о моей дочери — опять покашляв, продолжил Надин отец. Голос у него был спокойный, отстранённый и не терпящий возражений — возникало ощущение, что он говорит не с человеком, а начитывает инструкции для секретарши на автоответчик. — Я думаю, для вас самих не секрет, что вы Наде абсолютно не пара.

Повисла тишина. Степа, ожидав чего угодно, но не подобного разговора, совсем растерялся.

— А кто вам сказал, что мы пара? — спросил он, ещё надеясь, что всё это какая-то дурацкая шутка.

— Вы понимаете, о чём я говорю — поморщился Надин отец. — Давайте с вами поговорим как мужчина с мужчиной. Я помогу вам. Вы знаете, есть отличные места для жизни людей с нарушением роста. Вы же хорошо знаете, что в современном городе вам делать нечего — он просто не приспособлен к жизни для гигантов. Но за пределами существуют целые поселения, где довольно комфортно проживают ваши братья по несчастью — простите, если я слишком прямолинеен для вас — он скривился в извиняющейся гримасе. — Но попасть туда не просто. А я могу поговорить кое с кем, и всё уладить. — он замолчал и уставился на Степу своими маленькими холодными глазками.

Степа стоял, сгорбившись, и разглядывал Надиного отца. Он едва доходил ему до пояса, и если бы ему захотелось, он мог бы одной рукой взять его за шею и поднять в воздух — так, просто посмотреть, что из этого получится — как он будет вещать, барахтаясь у него в руке? Внутри появилось какое-то новое, незнакомое ощущение. Этот маленький человек стоит, говорит что-то о помощи, а ведь Степа мог бы сейчас сделать так, чтобы о помощи просили они все… Будто что-то, державшее его раньше, вдруг оборвалось в нём и сейчас могло вырваться наружу, сметая всё на своём пути. Степа, пытаясь унять дрожь в руках, криво усмехнулся и спросил:

— А с Надей вы про это уже говорили? Делились этой вашей идеей?

Надин отец опять поморщился.

— С ней об этом говорить нет надобности. Вы поймите — как вас там, Стёпа, да? — всё дело в том, что у нас в семье сейчас довольно сложный период во взаимоотношениях с дочерью. Они и так были непростые, но сейчас все дошло до какой-то критической точки. И я думаю, что вся её дружба с вами — не более, чем попытки насолить родителям и доказать, что она может поступать так, как ей взбредёт голову. Наверное, ничего лучше, чем притащить сюда вас, она придумать не смогла. Так что вы уж простите её — такая уж она у нас получилась — он развёл руками. — Не знаю, что уж она вам там наплела — я просто говорю вам всё, как есть. Она хитрая, капризная и коварная особа — и если вы сами это сразу не поняли, поймите это хотя бы сейчас. Я говорю это всё для вашего же блага — он замолчал и развел руками, ожидая Стёпиной реакции.

Обида захлестнула Степу с головой, как обрушившийся с горы снежный ком. Он стоял, поперхнувшись словами, и невидящими глазами смотрел перед собой, обдумывая услышанное.

Все оказалось ложью — эта мысль жгла его, как раскалённый уголь. Их прогулки, разговоры, встречи… всё это дешёвый театр, и он просто стал большой и уродливой куклой в руках маленькой капризной девчонки, повздорившей с отцом. Так вот зачем было тащить его сюда, на эту чёртову дачу, показывать его, как диковинное животное, всем этим фальшиво улыбающимся людям.

Надин отец заметил эту перемену в Стёпе, и в его маленьких глазках засветился испуг.

— Только прошу вас, не делайте глупостей. Я понимаю, вам это неприятно слышать, но как я уже говорил — могу помочь вам устроить свою жизнь… — быстро заговорил Надин отец, невольно сделав шаг назад.

Степа молча встал, сжимая и разжимая кулаки. Только не наделать глупостей, только не наделать глупостей, не наделать….

Вдруг два стоящих по краям лужайки больших экрана вспыхнули ярким светом, и все пространство вокруг заполнил грохот музыки. Все собравшиеся, схватившись за уши, повернулись к экранам, на которых вдруг начал проигрываться какой-то клип. Произошло, это видимо, совершенно неожиданно — даже Надин отец, скривившись, непонимающе обернулся на звук.

Все, опешив, молча уставились на экран.

А на экране было довольно забавное видео двух каких-то типов, которых Степа не знал. Со смешным текстом, но почему-то собравшиеся вокруг люди кривились и воротили носы.

Надин отец вдруг пошарил в кармане костюма и достал навороченный коммуникатор. На крохотном экране шла та же запись, сухой звук из телефона вторил ревущей на лужайке аудиосистеме.

— Что ещё за херня? — выругался он и попытался выключить телефон, но у него не получилось.

С лужайки ему уже махали руками, показывая на уши — видимо, с просьбой выключить слишком громкую музыку, и Надин отец, сделав Степе знак рукой, отошёл в сторону.

Степе же сложившийся переполох помог справиться с собой. Он полностью погрузился в происходящее на экране и слушал песню, не обращая внимание на происходящее вокруг. Поэтому, когда через пару минут экран погас, а звук резко оборвался, Степа знал, то ему надо делать.

Он резко пошёл мимо тропинок, пересекая лужайку по направлению к выходу. Надин отец что-то сказал вдогонку, но Степа пропустил всё мимо ушей. Ему незачем было слушать его.

Он прошел мимо беседок, обогнул кусты и увидел ворота, возле которых стояли припаркованные машины. Прошел мимо, открыл калику и оказался за забором, прямо возле Надиной машины. Как он будет выбираться отсюда, думать совершенно не хотелось. Хотелось бежать. Бежать сквозь хвойный лес, дышать чистым воздухом, полной грудью, пока эта вилла и все происходившее последние две недели не выветрится, как страшный сон.

Он застегнул воротник балахона, сунул руки в карманы и пошел по освещённой лампами дороге вдоль забора. Он успел пройти всего несколько десятков шагов, когда сзади грохнула калитка и раздался крик:

— Стёпа, подожди!

Он остановился, повернулся и увидел Надю, стоящую возле ворот. Она подбежала к нему и встала напротив, глядя прямо в глаза.

— Куда ты? — она смотрела на него, как ни в чём не бывало, лишь в глазах светилась лёгкая тревога. — Что случилось?

— А ты не знаешь, что случилось? — презрительно спросил Стёпа. — Даже не догадываешься?

Она пожала плечами, затем улыбнулась и спросила.

— Может, ты хочешь в туалет? Так он и там есть.

Степа фыркнул и мрачно рассмеялся. Смех улетел в кроны окружающих деревьев, зловеще растворившись в темноте.

— Туалет… он замолк, не сводя с неё тяжёлого взгляда. Чего тянуть кота за хвост…

— Скажи, ты специально притащила меня сюда? Не поделила что-то с отцом, да? И решила припугнуть его дружбой с чудовищем? Так?

Её лицо изменилось, уголки губ медленно сползли вниз.

— О чём ты говоришь? — тихо спросила она. — Ты в своём уме?

— Я то — да — ответил он. Злость и обида душили его, и Стёпа уже не мог остановиться. — Я поговорил с твоим папашкой. Очень милый старичок. Предлагал помощь, и вообще… Советы давал… — Степа снова истерично гоготнул. — В общем, понятно мне всё. И это — те люди, которых ты хотела показать мне? Хорошие и добрые? Да вы все просто клубок напыщенных и лицемерных змей, да нет, даже червей — для змей слишком малы.