Хиты эпохи Сёва - Рю Мураками Страница 18

– Значит, пока Ватаа не погибла, мы были «Роллинг Стоунз»? – с легким смешком откликнулась Такеучи Мидори и улыбнулась.

– А вы помните группы из шести участников? – оживилась Сузуки Мидори, и сразу же вслед за ее словами дух оптимизма овладел языками всех присутствующих.

– У Ютиамады Хироси и «Кул Файф» точно шестеро участников!

– Но ведь для большинства дел шестерых многовато, разве нет?

– С другой стороны, семья с четырьмя детьми, если учесть папу и маму, тоже составит шесть человек.

– А как-то раз мы с сыном, когда я еще была замужем, съели на двоих пять бургеров, но вот на шесть нас так и не хватило.

– На линии Собу поезда ходят по шесть вагонов. А вы что, разве не знали?

– Зато в логотипе «Ауди» четыре кольца, а в олимпийском символе пять!

– А кем бы мы стали, останься нас трое? – спросила Хенми Мидори. – Сестричками Касимаси?

Но перспектива превратиться в аналог третьесортного комедийного трио не слишком впечатлила подруг.

– Это не смешно, – коротко бросила Сузуки Мидори и, приподнявшись, достала из чайного ящика бутылку «Канадиэн клаб». Выплеснув остатки зеленого чая, она наполнила чашку виски и залпом выпила ее, словно пилот-камикадзе перед последним вылетом. – Сестрички Касимаси, ага, как же! Не для того мы вынесли столько страданий, чтобы под конец докатиться до такого!

– Слушайте, слушайте! А если нас останется двое, получится дуэт клоунов?

– А если только одна… то королева эстрады Мияко Харуми?

За такими разговорами женщины незаметно пропустили по стаканчику, и под действием алкоголя к ним вернулся боевой дух старого доброго Общества Мидори.

– Нам известно, кто стоит за этим убийством, – резюмировала Сузуки Мидори. – Это те, кто мечтает превратить нас в сестричек Касимаси или в Саймона и Гарфанкела: дружки Сугиоки!

* * *

На следующий день Сузуки Мидори и Хенми Мидори отправились на место убийства Сугиоки. Прикрывшись зонтиками, они не заметили, как к ним подошла юная студентка, которая так напугала Нобуэ и Исихару.

– Прошу прощения, я могу вам помочь? – обратилась она к подругам.

Обе Мидори не были похожи на потерявшихся или нуждающихся в помощи и, ясное дело, перепугались, когда к ним неожиданно подошло это чудовище в девичьем обличье. И неудивительно: один взгляд на такую физиономию отнимал у любого не менее тридцати процентов жизненной энергии.

– Э-э, н-нет, спасибо…

Сузуки Мидори и Хенми Мидори переглянулись. Они принадлежали к тому типу людей, которые имеют обыкновение сравнивать себя с другими и получать удовольствие от чужих неприятностей, поэтому юная студентка поначалу породила в их душах нечто вроде чувства превосходства. «Ну и рожа! – подумали кумушки. – Да уж, молодость – еще не гарантия успеха…»

Вслед за этой мыслью у обеих наступила реакция, а именно: сильное желание бежать прочь от жуткого лица и укрыться на вершине какого-нибудь скалистого утеса. От чувства собственного превосходства не осталось и следа.

– А вы… э-э-э? – начала Хенми Мидори, ощущая, как из желудка к пищеводу медленно поднимается тягучая горькая масса.

– Я живу в здешнем общежитии. А учусь в «Лепестке».

При звуке голоса юной студентки волосы у обеих Мидори (и даже короткая, недавно выбритая поросль под мышками) зашевелились, словно от некоего тлетворного дуновения, и встали дыбом.

– Что еще за «Лепесток»? – спросила Сузуки Мидори, полагая, что речь идет о словечке из молодежного сленга, обозначающем текущие из носа сопли. И хотя ноздри у девочки были чистые и сухие, наличие выделений в виде соплей, слез или даже менструальной крови смотрелось бы на таком лице весьма уместно.

– Это так наш колледж называется: «Цветочный лепесток». Но дело не в этом, а в том, что мне кое-что известно. Я свидетель. – Девица с важным видом выпятила грудь, обтянутую белой хлопчатобумажной блузкой.

Подул прохладный ветерок, и на сиявшее целый день солнце наползла невесть откуда взявшаяся туча.

– Свидетель? – в один голос взвизгнули Мидори. Волосы у них все еще шевелились от страха, а по спинам, предваряя обильное потоотделение, пробегали волны озноба.

– А вы разве не помните? Прямо вот на этом месте, где вы сейчас стоите, убили совсем молодого юношу. Я все видела своими глазами. А потом имела честь помогать полиции в расследовании. А чуть позже я познакомилась с двумя приятелями убитого юноши, они пригласили меня в кафе и угостили мороженым, и у нас была возможность обсудить различные темы, которые интересуют молодежь.

Слушая речь студентки, Хенми Мидори никак не могла побороть волнение. Волоски у нее на теле то вздымались, то опадали, словно трава на поляне, где прилегла Навсикая из Долины ветров ^[22] и Хенми представилось, что ее вылизывает самый отвратительный в мире мужчина. Наконец ей удалось собрать волю в кулак, и она прохрипела:

– С двумя приятелями? Его приятелями?

– До чего же забавные и веселые ребята! Один из них, который пониже ростом, написал мне номер своего телефона. Считайте меня трусихой, но я еще ни разу не позвонила ему.

«И правильно сделала, – подумала Сузуки Мидори, – а то звук твоего голоса любое оптоволокно расплавит!»

Вслух же она сказала:

– Может, тебе удалось узнать имя этого парня? Дело в том, что мы подруги матери несчастного Сугиоки – ведь так звали убитого? Она желает сделать памятный фотоальбом о нем.

– Его зовут Исихара-сан! – ответила школьница, и в глазах у нее сверкнул огонек.

III

Сузуки Мидори быстро перелистала карманный органайзер от Луи Виттона и, найдя чистую страничку, написала буквами катаканы: «Исихара».

– Кандзи знаешь? – спросила она. – «Иси» пишется как «камень», а «хара» вроде как «поле»? Да, и еще неплохо бы нам его номер телефона. А то как же мы сможем с ним связаться?

– Не, я не знаю кандзи.

Уголки рта девушки отвратительно изогнулись, что, видимо, обозначало озорную улыбку. С виду она напоминала блюдо, приготовленное из тухлых яиц, плесневелого сыра и ядовитых поганок. У обеих Мидори тотчас же скрутило желудок, а на висках выступила испарина.

– Видите ли, – продолжала студентка, – девочки нашего поколения предпочитают записывать мужские имена не кандзи, а катаканой, как пишут иностранные слова. Ведь юноши сами по себе еще ничего не значат, поэтому их имена – всего лишь пустой звук, совершенно бессмысленный, например, Тоси-тян или Фумийя, или Чжун, или Такаси, или Такеси, или Ёсихико, или Кадзу, или Томо, или Юки, или Акира, или Ясуси, или Кейсуке, или Кодзи, или Ёсукэ, или Сатоси, или Тору, или Юдзи – все равно что Картофель, или Желе, или Читос, или Тофу, или Эдамэмэ ^[23] или Древесный Гриб, или Буйабес ^[24]. Вот такие уж мы, современные девушки.