Любовь. Футбол. Сознание. - Хайнц Хелле Страница 17

Вот там за окном

– Are you aware of Ned Block’s criticism of my idea of targetless higher order thoughts? ^[15]

Профессор сидит за письменным столом, я стою рядом, кипы бумаг и книг громоздятся, достигая моей груди, он читает конспект, который я вчера послал ему по и-мейлу, и я думаю, как у такого известного профессора может быть такой маленький, тесный кабинет, и говорю:

– I believe he said how can an empty thought about nothing create consciousness?

– Exactly. And what would I reply to that?

– I believe you would reply that it is not consciousness itself which is caused by the targetless higher order thoughts but merely the disposition.

– Exactly. And why do you suggest here, that a combination of Kriegel’s self-representationalism and Chalmers’ panprotopsychism would offer a solution to the problem of targetless higher order thoughts, when in fact, like you just said, they do not pose a problem at all? ^[16]

Он смотрит на меня. Он сидит за своим письменным столом в своем кабинете-пенале, внутри гигантской игральной кости, без дневного света и свежего воздуха, наискосок от Эмпайр-стейт-билдинг, и смотрит на меня очень незлобиво и снисходительно, как человек, готовый простить собеседнику интеллектуальные недостатки, если только тот объяснит, откуда взялась эта чушь, которую он тут понаписал и отправил ему и которую он, профессор, должен теперь читать и разбираться в ней, он ведь просто хочет понять, он сочувствует мне, несомненно, я только должен объяснить ему, с какой радости я решил, что бесцельная мысль высшего порядка – это проблема, почему я сомневаюсь, что мысль, ни на что не направленная, – это мысль, пусть мысль ни о чем, но все-таки мысль, ментальное состояние, которое обладает структурной мощью, достаточной для создания предрасположенности к сознанию, и я смотрю в его мягкие, стариковские глаза, на его обвислые щеки и говорю:

– Because I do have trouble conceiving of a thought without any content what so ever, I consider thoughts to be functional structures of brain activity, and how can a thought without content have a function? ^[17]

Он смотрит на меня. Смотрит на меня. Он вздыхает. И смотрит на меня.

– The thought’s function, – говорит он, и голос его звучит выше, чем прежде, гораздо выше, словно он говорит с ребенком, которого, пожалуй, считает милым, и продолжает смотреть на меня своими мягкими, добрыми, сочувствующими глазками, – is not to have any function ^[18].

Он все еще смотрит на меня, я перевожу взгляд на стену напротив двери, в торце его кабинета-пенала, и вижу, что она выкрашена в желтый, что краска, вероятно, содержит акрил, что стена, похоже, оштукатурена машинным способом, так как штукатурка безупречно ровная, вряд ли это могла сделать рука человека, да и здание слишком велико для ручной отделки. Я смотрю на стену, словно в окно.

– I see ^[19].

Он вздыхает. Куда он смотрит, не знаю, я смотрю на стену.

– Are you happy here in New York?

– Yes.

– What do you do?

– What do I do? ^[20]

Я опять смотрю на него.

– When you don’t work on this ^[21].

Он указывает кивком на мой конспект, уже приземлившийся на письменном столе.

– I take walks. I listen to music ^[22]. – Я вру.

– Do you see people?

– Yes, sometimes.

– Have you met some of the other students?

– Yes.

– Do you go out for beer? ^[23]

Он улыбается. Я тоже улыбаюсь. Мы оба знаем, что немцы любят пиво, так же как американцы, и чехи, и лаосцы, и тайцы, и французы, и швейцарцы, и, наверное, все неисламские нации этой планеты, но я улыбаюсь ему так смущенно, как только могу, – хочу, чтобы он думал, будто застал меня врасплох, и хочу, чтобы он этому обрадовался.

– Yes, we do ^[24].

Он рад.

– Excellent. Always remember: You are in NewYork. Go out. Meet people. Have fun. Don’t stay in too much. Don’t work too much. You can do these things when you are back in Germany.

– You are right, Professor. Thank you very much ^[25].

Мы не пожимаем друг другу руки. Это мы сделали при первой встрече и, вероятно, повторим при последней, так что после краткого кивка я делаю шаг в сторону из узкого зазора между письменным столом и стеной, профессор возвращается к своей работе, я выхожу в открытую дверь, оказываюсь в коридоре под неоновым светом и думаю: только здесь, в Нью-Йорке, я могу так хорошо сидеть в комнате, смотреть в окно и думать, вот там за окном Нью-Йорк.