На расстоянии звездопада - Георгий Ланской Страница 17

Шишкина появилась через минуту, на ходу надевая белый халат. Натянув перчатки, она повернула голую по пояс Ульяну к яркой лампе и стала сосредоточенно мять ей грудь, давить пальцами в подмышках. Ульяна морщилась и терпела. Нащупав плотное новообразование, Шишкина чуть заметно нахмурилась.

– Это рак, да? – дрожащим голосом спросила Ульяна.

– Да черт его знает, – ответила Ольга Анатольевна, словно забыв, что разговаривает с пациенткой. – Это все что угодно может быть. Мастопатия, например, фабриоденоз или внутрипротоковый папилломотоз. Я же тебе не святой дух пальпированием диагноз поставить. Анализы надо делать. Болит грудь-то? А температура есть? Пойдем-ка, сделаем УЗИ. Ну, а если потребуется, приедешь еще раз.

Увидев перевернутое Ульянино лицо, Шишкина добавила уже мягче.

– Да не волнуйся ты так. Даже если это злокачественное образование, его можно вылечить. Ну, а если киста, так и подавно, вырежем. Даже шрама не останется. Одевайся, и пойдем, сделаем пару анализов. Все хорошо будет, я тебе обещаю…

Ульяна оделась и покорно пошла следом за Шишкиной по гулкому коридору. Классическая музыка все еще играла где-то в недрах этого гигантского здания, а она все крутила в голове блатную песню про несчастную Олю, на похороны которой всем миром собирали васильки. Куплет, а может два, выпали из памяти, и Ульяна никак не смогла вспомнить, за что же милый решил расправиться с возлюбленной. Пока медики делали анализы, она вспоминала, да так и не вспомнила, в чем было дело. И только прилипчивая мелодия все зудела в голове, как муха.

– Молодец, – сказала сопровождавшая на все процедуры Шишкина. – А теперь езжай домой и ни о чем не волнуйся. Как только все будет готово, я позвоню. А, может, у нас в стационаре полежишь?

Ульяна отрицательно покачала головой.

– Ну, как хочешь. И не психуй. Еще ничего не известно.

Она думала, что не психует. И вообще держит ситуацию под контролем, но когда на полдороге домой едва не тюкнула впереди стоящий автобус, поняла, что вот-вот разрыдается. Остановившись в неудобном месте, Ульяна несколько минут сидела в машине, не в силах даже выключить мотор. В животе вдруг заурчало.

Надо поесть. Утром с расстройства она не поела. Половинка тоста не в счет, а потом только в клинике выпила чашку чая со странным травяным вкусом, не прикоснувшись ни к печенью, ни к фруктам. Чашка кофе придаст сил, да и салатик какой не повредит.

Можно подумать, ей что-то может повредить!

Ульяна хмыкнула и покрутила головой, выискивая кафе или ресторанчик, заодно пытаясь определить, куда заехала. Оказалось, она совсем недалеко от дома и по большому счету могла бы потерпеть с полчаса и пообедать в спокойной обстановке. Но дома, кажется, совсем не было ничего съестного, кроме остатков супа. А если Сашка проснулся, то и остатков нет.

Ресторан был рядом, а прямо напротив фитнес-центр, куда Сашка ходил заниматься и даже пытался заставить это делать Ульяну. Но, пробегав пару минут на беговой дорожке, она плюнула и ушла в ресторан, заедать расстройство уткой по-пекински.

Очки, которые она вроде положила в сумку, никак не находились. Ульяна раздраженно копалась в черной дыре кожаного нутра, где пропадало все: мобильный, помада, кошелек, и вот теперь очки. Те все не находились. Раздраженно вытряхнув содержимое на соседнее сидение, Ульяна с недовольством поняла, что очков, любимых, от D&G нет. Наверняка остались в клинике, и где-нибудь на стойке рецепшна их уже примеряет ногастая Леночка, рассказывая про дуру-телезвезду, разбрасывающую направо и налево брэндовые вещи.

– Росомаха, – с сожалением констатировала Ульяна. – Маша-растеряша. Третьи очки за лето. Хоть привязывай…

Она сгребла барахло обратно в сумку, заглушила двигатель, открыла дверь и уже ступила одной ногой на тротуар, когда бросила на себя взгляд в зеркало заднего вида.

Очки, как миленькие, торчали на лбу.

Пару мгновений Ульяна смотрела на себя, а потом нервно рассмеялась. Вот до чего ее довела проклятая опухоль. Себя уже не помнит.

От обнаруженной пропажи настроение сразу улучшилось. Ульяна стала выкарабкиваться из охлажденного кондиционером автомобиля, когда к дверце подлетела девица лет двадцати пяти, яркая пышногрудая блондинка, в коротеньком платьице и высоченных шпильках, от которых ноги казались еще длиннее.

– Сашенька, любимый, – воскликнула блондиночка, раздвигая губы в радостной улыбке.

Солнце слепило, отражаясь от лобового стекла и сверкающей черным лаком дверцы. Немудрено, что вышагивающая на своих ходулях красоточка не увидела сидящего внутри авто.

Ульяна поднялась. С точки зрения роста блондинке она в пупок дышала. Улыбка, сиявшая на лице ногастой красотки, мгновенно полиняла. Она с недоумением перевела взгляд с Ульяны на автомашину, а потом, надув губы, произнесла с холодком:

– Ой, я, наверное, ошиблась.

– Наверное, – мрачно ответила Ульяна и прошла в ресторан, стараясь не оглядываться, хотя очень хотелось. Взгляд блондинки сверлил затылок, отчего хотелось повернуться и рявкнуть что-нибудь в духе: «Пошла на хрен, кобыла!» Ульяна подавила в себе животное желание нахамить и юркнула внутрь, но в зал, куда настойчтво приглашал метрдотель, не пошла, встала у зеркала и, делая вид, что поправляет прическу, покосилась в завешанное прозрачной органзой окно.

Сквозь зашторенные стекла она увидела, как блондинка куда-то звонит, поминутно оглядываясь то на машину, то на ресторан. Вытащив телефон, Ульяна набрала Сашкин номер.

«Ваш звонок находится в режиме ожидания», – проинформировал равнодушный механический оператор. Ульяна криво усмехнулась и прошла в зал. Навязчивая мелодия, вроде отпустившая во время поездки, ударила в висок, словно злобный дятел.