Мир во мне. Исповедь туберкулезника - Ольга Клименко Страница 17

Миша знал, что я буду уходить, договорились про срок отработки. Мне стало легче. Меня радовало, что этот образ жизни скоро закончится. Но однажды утром, придя на смену, я увидела Мишу с администратором за баром, что-то смотрящими в тетради переучетов. Я сразу поняла в чем дело, но в принципе, даже не смутилась. Диалог был следующий:

М: Что, доворовались?

Я: Как платили так и работали, никто от Вас не скрывал, что воруем, докажете – что ж, ок;

М: Докажу и посчитаем;

Я: Обязательно посчитаем и посчитаемся.

Борзо, подумаете вы, возможно, ведь я сама всегда придерживалась мнения, что на воровство не может быть причины или оправдания, если не устраивает зарплата, то будь добр, найди другое место. Но умничать всегда проще, чем в реальности. Мы молча стояли и ждали пока наши закончат ревизию. Параллельно Даша расскажет мне, что же произошло такого утром, что Миша вообще полез в наши переучеты. Чтоб вы понимали, за мой год работы такого не было ни разу.

А не произошло ничего особенного, просто, как часто бывает, девочки на какой-то мелочи попались и Миша просто зацепился. Нас было три бармена, каждой предоставили сумму к возврату, но и тут мое какое-то внутреннее чувство справедливости не позволило мне промолчать. Я, наверное, оборзела в край, даже Даша опешила от моей наглости. Потому как на сумму, представленную мне, я привела Мише аргументы, нет, не в оправдание, а по полочкам объяснила, почему люди воруют в его случае, и позиции, с которыми не согласна. Я всегда знала один момент, что достучаться можно до каждого, если правильно аргументировать свою позицию. К всеобщему удивлению, Миша уменьшил суммы в половину, все стояли в шоке, и я в том числе. Глупо полагать, что что-либо изменилось с того дня, нет, как воровали, так и дальше продолжали мутить, Миша все реже бывал трезвый, скандалы и срывы были ежедневным сценарием, мне оставалось отработать больше недели, уходить было жалко. Несмотря ни на что, мне нравился этот бар, немного бы над ним поработать и было бы отличное место отдыха. Здесь все гости были постоянными, и, как часто со мной бывает, я нашла себе много новых друзей, отличные люди, между прочим, дружу с ними и сегодня. Заведения, в которых все свои, сильно затягивают атмосферой, всегда сложно уходить, но меня уже ждала другая работа, владелец пиццерии хотел организовать службу доставки для чего и позвал меня на отличные в принципе условия.

Загадывать завтрашний день – только Бога смешить. Против судьбы ну никак не попрешь. В одну из моих смен к Михаилу приехал Влад. Владислав был владельцем помещения и арендодателем Миши. По причине долгов Миши их дружеские отношения давно дали трещину и скорее были негативными, а со стороны Миши так совсем печальными, зная, что тот приезжает за деньгами, избегал встреч как мог, а за то, что должен был, регулярно нелестно отзывался про Влада. Парадокс. Миша уже везде был должен и всем, постоянно приходили люди, от которых он морозился, и мы говорили, что его нет. Где-то в душе я уже знала, что заведению с такими темпами падения явно недолго осталось работать. Влад периодически приводил потенциальных арендаторов, предлагая им и площадь бара взять под себя. Но, то ли условия не подходили, то ли по другим причинам пока пересдать заведение не получалось и они продолжали играть в свои долги и дальше, скрипя зубами. Как-то Влад приехал, когда Миши и вправду не было, до этого мы никогда не говорили с ним, но за его спиной мне уже рассказали все что могли про этого человека, тем не менее, не знаю почему, я всегда была рада его видеть. Всегда пыталась понять, как именно мой организм ведет отбор, кого подпускать к себе, а кого нет, абсолютно разные люди были в моем окружении. Непонятно, иногда нормальные вроде люди, а я на отказ, не принимаю и все, и не сходимся мы с ними, а иногда без слов, просто словив взгляд, я понимаю, что передо мной мой человек. Так и в случае с Владом, я просто предложила кофе, так, как будто мы уже давно знакомы и общаемся половину жизни. От кофе он отказался, но почему-то задержался. Никогда прежде ему не нужно было вести со мной беседы, а здесь прямо допрос с пристрастием. Спрашивал обо мне, спрашивал о работе, нравится ли мне бар, и что, по моему мнению, здесь не так, что так плохо идут дела. Не хотелось мне за спиной говорить ему плохое о Мише, грязно это как-то, ведь тот и так ему должен. Сказала что-то про недостаточный контроль, что, по сути, было правдой и что нужно поработать над меню.

Влад смотрел на меня странным взглядом. Я предполагаю, о чем многие из Вас могут подумать, но я спешу охладить вашу фантазию. Ни о какой пошлости здесь речи не будет. Возможно, рассказ был бы намного интересней, если бы с этого предложения начался бурный роман, и возможно, я решусь написать вторую книгу, которую посвящу исключительно отношениям с мужчинами; за свою работу я слышала столько пьяных исповедей, что хватило бы на немалый том, но из этических соображений, а если совсем честно сказать, то я не хочу лишать всех тех людей, которые долгие пять лет считали, что у меня был роман с Владом, и что все что происходило – это только личные отношения (а для многих я была ну вот совсем падшая), не хочу лишать их иллюзии воображения, пусть продолжают жить со своими какашками, строя свои домыслы. Нет, не было отношений физических, да и дружеские завязались не сразу. Наш разговор закончился достаточно просто, если можно так сказать. Влад просто предложил взять бар в аренду на лояльных условиях, но перед этим написать маленький план моих действий, попросил не уходить пока, а еще поработать, он уезжал на неделю и мы договорились, что я дождусь его приезда и мы еще раз поговорим. Он уехал, а я стояла ну просто в глубоком ауте.

Ступор, страх поверить в произошедшее, сразу можем вспомнить о том, что я молила небеса дать мне человека, просто поверившего в мои силы, поверившего в меня. Мне нужно было с кем-то поговорить, конечно Даша. Все плохое и все хорошее она заслужила узнавать первой. Двойной ступор, по телефону сложно обсуждать такое, теперь два человека рассуждали над тем, насколько это реальность. Договорились поговорить позже. Но я загорелась, очень загорелась с одной стороны, а с другой стороны был Миша, глупо полагать, что я со своим характером могла желать ему зла. Но почему-то меня не покидала уверенность, что все будет хорошо.

Сегодня весь день сама не своя, нервная, огрызаюсь близким. Виной тому воспоминания. Сейчас, спустя время, я так и не смогла ответить себе на вопрос: «Если бы тогда, в тот день, я не кивнула утвердительно головой, если бы сначала подумала и отказалась от затеи с арендой, было ли что-либо по-другому»? Был август, что-то заавгустила я по августам. Второй год подряд август для меня счастливый месяц. В прошлом году была квартира, в которую я счастливо переехала как раз ко дню рождения малой, и у нас был большой и шумный праздник. И вот август принес мне малую надежду на исполнение заветной мечты о своем ресторане. Ответа нет до сих пор. Близкие говорят, что со временем отпустит. В разговорах практически никогда не вспоминается то, что было. Можно было бы и пошутить, но мне пока не смешно. Чувство горечи и разочарования, возможно, когда-нибудь меня и отпустит.

Предательство, думаю, самый сильный яд, способный сломать человека. Не важна форма отношений, преданному другу будет так же больно, как и преданной жене. Не помню точно, но, по-моему, Л. Толстой сказал: «Предательство – это как руки сломать, простить можно, но обнять больше не получается». Я не знаю, почему люди решили, что они имеют право делать больно кому-либо себе подобному. Как происходит так, что сначала клянутся в верности, а после кричат слова ненависти. Не понимаю, но знаю одно, путь от любви к ненависти – это точно не один шаг. Если человек предает, то изначально его чувство к вам было лишь игрой, либо иллюзией, в которую он заставил поверить свой организм. Потому как когда чувство идет от сердца, нет, вы не застрахованы от боли, но человеку всегда хватит смелости и желания хотя бы попросить прощения. Искренние чувства не имеют срока годности и не исчезают с бытовыми проблемами, вы просто на подсознательном уровне не можете быть холодным к человеку. Люди могут расходиться, но при этом сохранить дружески-заботливые отношения между собой, отношения, в которых нет обид или претензий. К сожалению, мне так не повезло, и хоть нет во мне обиды, а уж злости и подавно, я до сих пор не смогла очистить душу от яда. Слишком больно, слишком сильно. Я сама в этом виновата, слишком слепо и безоговорочно я впустила в душу человека, не разобравшись в его истинных целях. Как щенок, преданно и безоговорочно поверивший хозяину. Мы слепы в своих чувствах и в этом недостаток искренности, люди вокруг будут все видеть и все понимать, но ты будешь глух, ты будешь перед каждым упрямо защищать человека, что бы он ни делал, и так до тех пор, пока тебя не лупанет лопатой по голове боль предательства. Спадет занавес, и ты один на один останешься с реальностью, реальностью, в которую невозможно поверить, с реальностью чёрной, поглощающей. Спазм, сильный спазм схватит твою душу, перекрывая дыхание, ты будешь пытаться глотнуть воздух, но не сможешь, и вот рыдая, скрутившись на полу, сломанная, преданная, с каждой слезой, с каждым надрывом, в твой организм будет протекать и впитываться яд предательства. Осознание обмана – это жесть какое чувство, не дай вам Бог познать его, невозможно просто встать, ты бьешься в судорогах ненависти и непонимания, только злость и обида к Господу за то, что послал тебе такие испытания, а ты толком даже понять не можешь за что именно тебе такое. Как много в моей жизни слова «слишком». После… утешения близких не лечат, человек закрывается, душа прячется куда-то слишком глубоко, так, чтобы свет не смог пробиться к ней. Да, тебя будут поддерживать, пытаться утешить, но ты не слышишь, ты глух, как будто бы за стеклом, и весь мир за стеклом, ты вроде бы живешь дальше, но как-то автоматически, как будто видишь происходящее со стороны. Сколько времени ты проведешь в этом тубусе, зависит только от того есть ли в тебе желание и силы простить. Каждая клеточка тела должна будет отпустить прошлое. Я не могу сказать что отпустила, вроде все нормально, но иногда нагребает, в медицинской терминологии есть такое заключение «остаточные изменения». Почему остаточные, потому что они с тобой останутся навсегда. Ты никогда не станешь прежней, хоть и останешься в большей степени собой. И я так и не нашла ответ на вопрос, что бы было если бы… Тогда я была полна веры – что все обязательно будет хорошо.