Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Юй Хуа Страница 17

Все десять лет замужества Сюй Юйлань экономила. Она говорила:

– Ложкой риса больше, ложкой риса меньше – человеку незаметно. Поэтому я буду вам давать на две ложки меньше риса.

В кухне у нее стоял большой горшок. Каждый день она брала оттуда рис – для Сюй Саньгуаня побольше, для остальных поменьше – и высыпала его в котел. После этого она вынимала горсть обратно и откладывала в горшочек под кроватью. Когда он наполнился, Сюй Юйлань прикупила еще горшочек и тоже поставила его под кровать. Через полгода наполнился и он. Сюй Юйлань хотела прикупить и третий, но Сюй Саньгуань возразил:

– У нас тут не рисовая лавка. Если до лета этот рис не съедим, черви заведутся.

Сюй Юйлань подумала: и правда, черви весь рис испортят. Поэтому она пересыпала сбереженный рис обратно в кухонный горшок, а сама подсчитала, сколько он денег стоит, и столько денег отложила на дно сундука.

– Их тратить не будем, это на черный день.

Сюй Саньгуань опять возразил:

– Что за глупости, кому это надо!

– Не скажи. Жизнь длинная, может случиться и голод, и болезнь. Умный человек всегда себе лазейку оставляет. Да и денег я для семьи сберегла.

В год, когда Третьему было восемь лет, Второму – десять, а Первому – одиннадцать, весь город затопило. В глубоких местах воды было на метр, в мелких – по колено. В доме Сюй Саньгуаня неделю стояла вода, и семья засыпала под шелест волн. Когда вода ушла, пришел неурожай. Сначала Сюй Саньгуань с Сюй Юйлань не понимали, что он их коснется. Они только слышали, что почти весь рис сгнил на корню. Сюй Саньгуань радовался, что дед и четвертый дядя уже умерли, иначе как бы они жили? В живых оставалось еще три деревенских дяди, но они Сюй Саньгуаня не любили, так что и он о них не беспокоился.

Только когда в город потекли нищие, Сюй Саньгуань и Сюй Юйлань поняли, что голод не за горами. Каждое утро, открывая дверь, они видели в переулке новых спящих нищих, и каждый раз нищие были всё более худые.

Время от времени рисовую лавку закрывали. Когда она открывалась вновь, цены становились выше в несколько раз. Вскоре килограмм батата стал стоить столько, сколько раньше пять кило риса. Шелковая фабрика остановилась за неимением шелкопряда. Сюй Юйлань больше не жарила хворост – не было ни рисовой муки, ни масла. Школы закрылись. Закрылись и многие другие заведения. Из двадцати с лишним ресторанов осталась одна «Победа».

Сюй Саньгуань сказал Сюй Юйлань:

– Как некстати этот неурожай! Был бы он на несколько лет раньше или позже, мы бы справились. Ты подумай: сначала отняли у нас котлы и плошки, забрали рис, масло, разбили очаг и велели есть в столовой, а через год опять надо самим кормиться. Очаг новый ставить надо, покупать посуду, продукты. Все это денег стоит. Траты не так страшны, если успел накопить. Но где уж нам было копить деньги? Сначала ты мне свинью подложила – оказалось, Первый не мой сын. Так еще из-за него пришлось Фану-кузнецу тридцать пять юаней отдавать. А теперь неурожай. Хорошо еще, что под кроватью есть два горшка с рисом.

Сюй Юйлань сказала:

– Их пока трогать нельзя. В кухонном горшке еще остался рис. Я рассчитала, неурожай будет продолжаться еще полгода, до следующей весны, пока не вырастет новый урожай. У нас риса хватит только на месяц. Если есть жидкую кашу, то на четыре с чем-то месяца. А еще полтора месяца что будем есть? Надо рис распределить на все оставшееся время. Пока не настала зима, пойдем за город, соберем дикие травы. В кухонном горшке скоро риса не останется, мы туда засыплем дикие травы и засолим их. Так они сохранятся месяца на четыре. У меня еще под матрасом припасены деньги – девятнадцать юаней шесть цзяо семь фэней. Я их по секрету от тебя откладывала из денег на еду. На тринадцать юаней купим пятьдесят кило кукурузных початков, сами почистим, сами перемелем – будет пятнадцать кило муки, если не больше. С кукурузной мукой рисовая каша станет гуще и сытнее…