Киндернаци - Андреас Окопенко Страница 17

Книгу Киндернаци - Андреас Окопенко читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Киндернаци - Андреас Окопенко читать онлайн бесплатно

Киндернаци - Андреас Окопенко - читать книгу онлайн бесплатно, автор Андреас Окопенко

Папа говорит, что ему на днях дала эту книгу пропагандистка предохранения.

— Да-да, предохранение и сейчас существует, и ведь действительно приятно, когда ты, не будучи частью системы, можешь как-то помочь людям просто благодаря своему служебному положению. Это я объясню тебе как-нибудь потом, ведь хотя ты уже пахнешь как мужчина, однако еще не стал сложившимся человеком. Запреты есть, и от них никуда не денешься. Есть очень много запрещенной литературы, например весь дадаизм. Вот посмотри, я покажу тебе, что о нем говорит твой фюрер.

Я погружаюсь в чтение «Майн кампф»:

«Нельзя отрицать, что в прежние времена тоже встречались заблуждения, приводившие к отклонениям от хорошего вкуса, однако в этих случаях речь скорее шла о таких творческих отклонениях, в которых потомки могли все же признать наличие определенной исторической ценности, а не о тех продуктах уже не столько художественного, сколько духовного вырождения, доходящего до полной бездуховности. В этом искусстве уже наметился тот политический крах, который в дальнейшем получил свое отчетливое выражение.

Большевизм искусства — единственно возможная форма жизненной и духовной реализации большевизма в целом.

Тому, кто не доверяет большевизму, достаточно внимательно взглянуть на искусство тех стран, в которых благополучно установился большевизм, и он с ужасом увидит, что те болезненные творения безумных и опустившихся людей, которые знакомы нам с начала XX века под собирательными названиями „кубизм“ и „дадаизм", в этих странах пользуются поддержкой государства в качестве официально признанного искусства.

Подобно тому как какие-нибудь шестьдесят лет назад невозможен был политический крах нынешнего масштаба, не мог произойти и тот культурный крах, который начал намечаться в произведениях футуристов и кубистов начиная, с 1900 года. Шестьдесят лет тому назад выставку так называемых дадаистских „переживаний" было бы просто невозможно себе представить, а ее устроители были бы отправлены в сумасшедший дом, между тем как сегодня они даже занимают руководящие должности в творческих объединениях. Эта зараза не могла тогда появиться, потому что ее не потерпело бы общественное мнение, да и государство бы не стало спокойно на это смотреть. Ибо не допустить того, чтобы кто-то заставил целый народ ринуться в объятия духовного безумия, является задачей государственного руководства».

— Довольно! — и книга уже убрана от меня, а передо мной оказывается раскрытая Энциклопедия Мейера, Вот, читай!

«Дадаизм. Художественное направление, возникшее в годы Первой мировой войны и продолжавшее находиться в центре внимания приблизительно до 1921 г. Д. отвергал все общепринятые законы эстетики, провозглашал неограниченный произвол творческой личности, вызывая зачастую такое впечатление, как будто он ставит себе целью высмеивание существующих течений. Название происходит от «да-да» — первых членораздельных звуков, произносимых младенцем, которые дадаистами провозглашались высочайшим, непосредственнейшим проявлением художественного творчества. В изобразительном искусстве Д. заимствовал некоторые стилистические элементы кубизма и футуризма. Следует от…»

— Ну как, Только? Разобрался?

Я испытываю скорее полное смятение.

— Знаешь, что меня всегда смущает у вас, гитлерианцев? Ваше постоянное «Jawoll». В славянских языках «Ja» значит «я», a «wol» значит «вол».

Эпизод 32. Осень 43-го

Шатание по предместью. Так как Хозяйство уже не дает того, что тебе нужно, ты начинаешь расширять границы своих вылазок в окружающий мир. Не в какие-то незнакомые места; а в те, которые ты просто обязан знать и знаешь так хорошо, что не заблудился бы там даже с завязанными глазами. Так, дорога до школы, обычно проезжаемая на трамвае, становится в свободные от занятий дневные часы твоей тропой для пеших прогулок, которые ты начинаешь варьировать, сворачивая в переулки или в зеленые уголки затесавшейся в городские недра сельской природы, иногда к заметным издалека мрачным фабрикам. Одна из них обдает жутью, потому что от нее на мили кругом разносится запах горелых волос. В другой как скребут по стеклу, оно со звоном крошится, рассыпаясь водопадом вылетающих на улицу белых и зеленых стеклянных осколков. И ко всему, конечно, щемящий, шумящий, летних радостей не обещающий ветер, порой усиливающийся и с воем нагоняющий тучи с проливным дождем. Все прошло, все безнадежно кончено. Но вдруг тебе случается заблудиться, и вся щемящая тоска, как твоя тропа, — была и нету, и кругом, куда ни кинешь взгляд, мокрая зелень, и всюду запреты, и с первого шага башмак и каблук и вся стопа увязает в маслянисто-булькающей черной жиже: ты делаешь шаг назад, как тебе кажется, в том направлении, откуда ты шел, и снова — на этот раз выше колена — проваливаешься в жижу. Окружающий пейзаж рассыпается на тысячи осколков, в душе — одно острое желание, в голове — наметки планов спасения, и над всем этим — музыкально озвученный грозным бульканьем жирной трясины случайный обрывок из бульварного романчика, который точно так же неведомо откуда появился и потом еще долго пугал ночным кошмаром:


Далай-Нор,

Далай-Нор,

Бух в болото, как топор,

Не найдут тебя с тех пор!

Далай-Нор! [16]

Эпизод 33. Осень 43-го

Однажды на уроке немецкого. Желтый солнечный свет уже никого не может обмануть, он греет окольные окна, но не согревает зеркальную гладь бассейнов. Они высыхают, исходя битумными парами, и их пронзительная вонь отлично гармонирует с запахами школьных туалетов и гниющих тряпок, которыми вытирают доску. Косой солнечный луч дотянулся до второй парты в левом ряду и припека уголок тетрадки, на ее серой обертке написано: «Звездный атлас Витрова» — хороший запах пропеченной бумаги, который издает даже холодная чистая упаковочная бумага, хотя в нынешнее военное время к нему примешивается затхлый запашок комнатной пыли, которая заодно попала в бумажную массу, витает над грязной, с торчащими занозами, откидной крышкой парты. От этого запаха, несмотря на утренний час, во рту собирается слюна и урчит в животе.

Надпись на тетради очень неразборчива, так как в ней смешалась привитая старыми прописями привычка к наклонному почерку и новая установка на бодрый прямостоящий. Во-вторых, тяжеловесно взлетающее ввысь «t» можно перепутать с целым рядом других букв, это «t» вообще нехарактерно для Витрова и осталось у него как последняя дань былой дружбе со Шлезаком, память о которой постепенно бледнеет, медленно уступая место просыпающемуся интересу к девочкам. Ну, а в-третьих, опасливый страх, как бы следующая линия не получилась слишком бледной или неряшливой, зачастую заставлял пишущего подрисовывать буквы, иногда даже по два раза.

«Осман, Харти, я — теперь звезды 1-й величины», — написано на первой странице атласа. «Из-за девочек играть в футбол, драться, ругаться уже не так важно, как раньше; главное стало: ум, анекдоты, похабство, манеры, костюм, музыка, опытность, небрежная поза, романтика. Вместо простой солдатни теперь правят бал офицеры, к которым я могу себя причислять хотя бы потому, что я умен».

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.