Сара - Дж. Т. Лерой Страница 17

Мы прошли мимо других детей: в очереди стояли в основном мальчики, но было и несколько девочек. Я не спеша следовал за Эроном, уставившись в пол, как и он. Здесь все смотрели в пол. Мы спустились по лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. Он с трудом переводил дыхание на каждой ступени. Эрон так крепко сжимал мою мне руку, что к концу спуска пальцы налились кровью. Мы оказались перед дверью, выкрашенной в белый цвет. Эрон щелкнул замком — и перед нами распахнулась темная пустота. Нащупав выключатель на стенке, он зажег свет. Повеяло прохладной сыростью и плесенью: словно кто-то шевельнул веером из глубины этого погреба. Он снова взял меня за руку, и мы стали спускаться, спотыкаясь, по серым каменным ступенькам. Внизу оказался небольшой коридорчик, обитый древесиной: в него выходили четыре двери. Эрон вытер нашими плотно стиснутыми руками глаза и нос. Мы направились к дальней справа двери. Здесь он опять выпустил мою руку и открыл засов. Потом снова щелкнул выключателем: свет неясно замигал несколько секунд, как будто где-то барахлила проводка. Мы оказались лицом к лицу рядом деревянной клетью четырех футов высотой, при этом довольно узкой, сколоченной из исструганных досок. Перед ней располагался деревянный табурет такой же грубой работы, на котором лежала черная Библия. Клеть напоминала собачью конуру, только что без цепи. Это было место для молитв.

С кряхтением согнувшись, он отодвинул щеколду: из каморки дохнуло знакомым запахом хлорки. Эрон усадил меня на стул, дав в руки Библию.

— Читай, — выдохнул он. — Второзаконие, глава тридцать вторая, стих двадцать второй.

— Где? — Наши голоса встретились странным глухим эхом в мертвой тишине подвала.

— Вот. — Он отлистнул часть страниц. Руки у него тряслись. Эрон ткнул в книгу, показывая место. — Ты же умеешь читать?

Я кивнул. Он отметил параграф.

— Начинаем отсюда, — пробормотал он, кряхтя от боли. Затем отер лицо плечом — там осталось мокрое пятно. Спустил брюки до колен и сбросил, наступая ногами: нагибаться он не мог. — Я буду читать наизусть, а ты проверять, ладно? — Он шмыгнул носом. — Потом скажешь ему, сколько раз я сбился. Мне все равно, договорились?

— Договорились, — обратился я к трещинам в цементном полу.

Не выпуская моей руки, Эрон стал забираться в тесный ящик. Несколько раз он вздыхал так, что у меня обрывалось сердце. Рука его была мокрой и скользкой — и еще я боялся, что он утянет меня за собой в этот узкий деревянный гроб, пропахший хлоркой. В конце концов он протиснулся: места хватало как раз для того, чтобы встать на колени.

— Запри на щеколду.

Я встретился с ним взглядом: это были странные глаза, в которых притаился животный страх и старческая усталость, и вместе с тем сейчас Эрон казался таким маленьким и бессильным — гораздо меньше и слабее меня. Он сжал губы, растерянно моргая мокрыми глазами. Посмотрев на меня с тоскливой решительностью, он вырвал руку, которую мне отчего-то не хотелось сейчас выпускать.

— Запри, — повторил он.

Я подчинился.

— «Ибо огонь возгорелся во гневе Моем, — забубнил он, — …жжет до ада преисподнего». — Я вытер насухо руку о штаны и опустился на стул… — «и поядает землю и произведения ее…» — Тут я обратил внимание, что у самого пола в конуре проделаны дырочки для вентиляции. — … — «и попаляет основания гор…»

Стены были совершенно голыми, не считая картины в раме, на которой был изображен Спаситель.

— «…соберу на них бедствия…»

Иисус был не на кресте. Вид у него был благостный, и смотрел он приветливо, почти что с улыбкой.

— «…и истощу на них стрелы Мои: Будут истощены голодом, истреблены горячкой и лютой заразою…»

Черный жук медленно подбирался к моей ноге. Подождав, пока он приблизится, я поднял Библию.

— «И пошлю на них зубы зверей…» — Жук внезапно свернулся в комочек. Или это был крошечный шарик, выкатившийся из кельи? — «и яд ползающих по земле». Встав с табурета, я изо всех сил обрушил на жука Библию.

Эрон на миг замолк, затем продолжил:

— «Отвне будет губить их меч, а в домах ужас…»

Опустившись на табурет, я попытался отыскать главу, указанную Эроном.

— «И юношу, и девицу, и грудного младенца, и покрытого сединою старца…»

Раздавленного жука я задвинул ногой под молельный ящик.

Незадолго до появления бабушки Эрон прервал чтение. Я слышал только, как он пыхтит, изредка постанывая: слов почти не было, одни междометия. Он не отвечал на мой стук. Я уже собирался открыть дверь, но вдруг испугался, что он попадет в геенну огненную, а меня за этот проступок там же будут поджидать псы смердящие. Я стал читать за него, вдруг, словно по наитию, обнаружив место, на котором он оборвался. Эрон не откликался, только поскуливал.

Заслышав шаги с лестницы, я тут же схватил Библию и приложил ее к дверце собачьей будки, заклиная зло, таящееся там. Так поступали герои в фильмах о вампирах.

— Кто-то идет, — сообщил я шепотом, уже не уверенный, Эрон там в ящике — или же он превратился в собаку.

И тут в комнату вошла бабушка: я уткнулся лицом в книгу, делая вид, будто усердно читаю.

— Час прошел, — сообщила она с постной физиономией. И постучала по деревянной крышке.

— Марш в ванну. Много было ошибок, Джеремая? — спросила она, даже не поглядев в мою сторону. Склонившись, бабушка откинула щеколду: Эрон зашевелился, подавая признаки жизни. Дверца со скрипом отъехала в сторону. У меня замерло дыхание.

— Джеремая! — рявкнула она.

— Ни одной, он ни разу не ошибся, — поспешил я, вглядываясь в черное отверстие конуры.

— Твоя мать никогда не учила Библии. Она и тебя не довела до ума. — Бабушка нетерпеливо мотнула головой: из будки появилась сначала человеческая нога, затем рука. — Скорее, Аарон. — Она забарабанила по ящику.

Высунулась вторая нога и затем весь Эрон. Он сидел, ссутулившись, перед дверью.

— Тебя ждет задание, Эрон. — Она притопнула ногой.

Он протянул руку, и я поспешил помочь ему встать. Колени у мальчика тряслись: голые коленные чашечки были усеяны какими-то шариками.

— За мной. — Она развернулась и направилась вон из комнаты.

Эрон сделал несколько неверных младенческих шажков следом, щурясь от света. С ног его посыпались буро-зеленые катышки — и я понял, что это. Бабка выключила свет, и оба отправились за порог. На миг задержавшись в темноте, я со страхом уставился в жерло конуры. Протянув туда руку, я ощупал пол. Под рукой что-то зашевелилось, перекатываясь.

— Джеремая! — раздался снаружи властный бабушкин голос.

Я ринулся вон из подземелья и догнал их уже на лестнице. Эрон еле ковылял, напоминая разбитого параличом инвалида. Бабка погоняла его, досадливо щелкая языком. Спрятавшись за ним в тень, я тайно открыл ладонь, как только мы вышли к свету. С нее покатились маленькие круглые горошины, твердо застучав по ступеням. Словно шаги маленьких призраков-мучителей, убирающихся в подвал.