Вертикаль жизни. Книга 2. Несбывшиеся надежды - Семен Малков Страница 17

Приземистый и округлый, как шарик, не скупящийся на улыбку, глава КПСС и государства Хрущев производил впечатление добродушного человека. Однако в политике проявлял жесткость и крайнюю дерзость. Он, не задумываясь, послал войска подавить венгерское восстание, во время международного столкновения из-за Суэцкого канала помог Египту его отстоять, пригрозив французам и англичанам, что ударит по ним ракетами, чем поставил мир перед угрозой атомной войны. А приняв участие в работе ООН, когда ему не понравилось выступление какого-то делегата, снял ботинок и так стучал им, что едва не сорвал заседание.

«Хрущевская оттепель», означавшая улучшение отношений с капстранами, закончилась новым витком ожесточенного противостояния и балансирования «холодной» войны на грани «горячей». Вновь усилились разорительные гонка вооружений и помощь всем потенциальным союзникам. При этом идеология была отброшена в сторону. Хрущев пожаловал звания Героев Советского Союза лидеру Алжира Бен-Белле и президенту Египта Насеру, которые в своих тюрьмах гноили коммунистов. Наградил только за то, что те враждовали с Западом.

Дух конфронтации, враждебная пропаганда и нагнетание военной истерии против передовых демократий мира создавали в стране обстановку нервозности и неуверенности в будущем. Раздраженное настроение провоцировало стрессы и никак не способствовало прочности человеческих отношений в семье и на работе.

В такой обстановке никого не удивило, что распался брак Вики с Сережей Дашковым. Их разрыв произошел, когда Сергею не удалось с первого раза поступить в Академию внешторга, и он обвинил в своей неудаче родителей жены.

— Я все сдал на одни пятерки, по секрету узнал, что был лучшим, но меня все же обошли те, кто имел за спиной высоких покровителей, — вне себя от злости высказал он Вике свою обиду. — За меня же слова никто не замолвил. Почему не мог это сделать твой отец? С ним бы посчитались!

— Папа никому не оказывает протекции. Это — его принцип, как партийного работника, — парировала Вика. — Ему нельзя делать то, за что он критикует других в своей газете!

— Да брось ты демагогию разводить! — махнул рукой Сергей. — Он, что же, откажет своему начальству, если ему велят посодействовать их родственникам? Как бы не так! Просто я для него ничего не значу. Он у тебя перестраховщик!

— Не смей так говорить о папе! — возмутилась Вика. — Не забывай, что живешь в его доме. Нечего на нем зло срывать. Поступишь в следующий раз. Хотя, вряд ли, потому что ты — неудачник.

— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? Хотя, наверное, ты права, — с горечью произнес Сергей. — Удачливым меня не назовешь, раз мне досталась жена, от которой не только поддержки, но сочувствия не дождешься! Да и родственники такие же.

Но Вика осталась равнодушной к его упрекам.

— Мы такие, какие есть. И если не устраиваем, то никто насильно тебя здесь не держит! — воинственно заявила она мужу. — Не слишком большое сокровище!

— Ты меня совсем не любишь, — насупился Сергей. — Зачем тогда замуж выходила? Это нечестно!

— Только не надо упреков, Сережа! Забыл, как бегал за мной и уговаривал? Ведь все тебе было ясно насчет любви. Дура я была, потому и вышла! А теперь жалею об этом.

— Тогда давай разойдемся! — набравшись мужества, выпалил Дашков.

— Делай, как знаешь, я не возражаю, — равнодушно бросила Вика: — Все равно жизни у нас не будет.

Она была даже рада, что они объяснились, и теперь будет положен конец постылому браку. Сразу после их свадьбы ей стало ясно, что позабыть своего Гришу и полюбить мужа не сможет. Вскоре Вика, тайком от него, вновь стала встречаться с прежним возлюбленным и в душе мечтала о разводе. Но даже не заикалась об этом, боясь гнева родителей. Теперь же облегченно вздохнула.

* * *

После долгих и мучительных колебаний Артём принял наконец решение на время расстаться с Варей, чтобы проверить свои чувства и понять, готов ли он навсегда связать с ней свою жизнь. В обычных домашних условиях, видя, как она хозяйничает, он не смог бы заставить себя объясниться. Поэтому пришел к выводу, что лучше всего это сделать в нейтральной обстановке. В институте ему дали три месяца для подготовки и защиты диссертации, Варе тоже положен был отпуск, и Артём попросил сестру достать им две путевки в дом отдыха.

— Там мы оба хорошенько отдохнем, укрепим нервишки и, под занавес, я с Варей обо всем поговорю, — высказал он свои соображения Лёле. — Думаю, она меня поймет и согласится какое-то время пожить отдельно.

— Ты решил устроить «прощальную гастроль»? — понимающе взглянула на него Лёля. — Я вижу, эта девушка взяла над тобой большую власть.

— И даже очень, — честно признался он, стараясь не выказать своего волнения. — Потому, как Варя — кладезь достоинств, и я шибко сомневаюсь, сестрица, что найду такую же.

— Выходит, ты еще не решил подумать насчет альтернативы?— разочарованно произнесла Лёля. — Я считала, что у тебя крепче характер!

— Да решил я, успокойся! — заверил ее Артём. — Поживем мы с Варей отдельно. Подумаю всерьез над альтернативой. Проверю свои чувства. Но боюсь, что я себе не прощу, если ее потеряю!

На дворе стоял июль — пора отпусков, и срочно раздобыть две путевки было не так-то просто. Но четвертая власть у нас в почете, и Лёля через мужа сумела быстро решить эту проблему. Путевки были в скромный пансионат одного из московских заводов, зато он находился в излюбленных местах Артёма и Вари — по Курской железной дороге, близ станции Лопасня, тамошние леса славились белыми грибами.

Первая неделя ушла на безмятежный отдых. С утра ходили в лес за грибами. Днем хозяйственная Варя жарила, мариновала и сушила дары леса, а Тёма играл в шахматы или на бильярде, в чем, по-прежнему, был силен. Ближе к вечеру они вместе шли на волейбольную площадку, где у него успехи были скромнее, зато Варя там блистала. После ужина на крытой веранде устраивали танцы. Было весело, поскольку отдыхала преимущественно молодежь. В общем, время шло, а он никак не мог собраться с духом, чтобы объясниться с Варей.