Расчет только наличными, или Страсть по наследству - Людмила Глухарева Страница 17

– Вы хотите продать свой патент через Интернет, верно? – монотонно гудела Тонька.

– И продать, и рекламу дать в Интернете, так вернее, – отозвался Прокопенко.

– Какого рода рекламу вы хотите организовать? – все больше увлекаясь предстоящей перспективой, спросила Тонька.

– Ну чтоб, открываешь Интернет, а там про мой патент лозунг какой-нибудь подходящий мерцал.

Александрова прикрыла глаза, мысленно досчитала до десяти и вежливо откликнулась.

– Боюсь, что такой вариант весьма и весьма затруднителен. Дело в том, что когда открываешь Интернет, то открывается определенный узел Интернета, грубо говоря, сайт, портал или поисковая система. А какой именно узел – определяет непосредственно сам пользователь. Поэтому у всех людей при входе в Интернет открываются разные страницы. Они называются домашними страницами.

Разместить вашу рекламу подряд на всех страницах Интернета практически невозможно. Но вы можете обратиться напрямую в популярную поисковую систему, и они займутся вашей рекламой. Для этого мы вам не нужны. Вам надо позвонить или отправить электронное письмо напрямую в такую поисковую систему.

Глаза Федора Емельяновича Прокопенко округлились и затуманились.

– Так эта услуга, наверное, дорого стоит? А как рассчитывается стоимость?

– Вообще-то да, выйдет недешево и придется платить за количество показов.

– Я сейчас в несколько затруднительном финансовом положении и хотел бы договориться с вами таким образом, чтобы ничего не платить в данный момент. То есть вы рекламируете мой патент через Интернет, а когда изобретение купят, то вам полагается пятьдесят процентов.

Александрова погрузилась в раздумья.

Ну конечно, платить никому неохота. Даром и на халяву! Замечательно. Мифические проценты, до которых, как правило, дело не доходит. И что ж за патент такой необыкновенный? Придется специальный договор составлять. Продумывать все пункты. Морока сплошная.

– А в чем, простите, суть вашего изобретения?

Федор Емельянович Прокопенко оживился. Одернул кургузый пиджачок и продекламировал:

– Я изобрел специальный прибор, который прогнозирует землетрясения, наводнения, падения метеоритов и революции.

Антонина Александрова проглотила ком в горле и удивилась.

А как с ледниками быть? Тоже ведь существует опасность. Или всемирный потоп? Ах да, потоп, видимо, относится к наводнениям.

– А что, Москве грозят землетрясения, наводнения, падения метеоритов и революции?

– Почему Москве? Миру! Всему миру грозят катастрофы, – горячился Федор Емельянович Прокопенко.

– Ах, миру… Так-с, непростая задача.

«Замучила непризнанных гениев идея глобализации! Нет чтоб что-нибудь дельное придумать в конкретной области науки для вполне себе определенных нужд. Непременно мы хотим осчастливить человечество в целом. В космическом масштабе».

– Действие прибора основано на электромагнитных колебаниях Земли, и если вдруг возникает высокая вероятность таких катастроф и катаклизмов, прибор начинает издавать сигналы: и звуковые, и световые.

– На батарейках работает? – деловито осведомилась Александрова.

– Да, конечно, только надо следить за батарейками, чтобы они не сели. Мое уникальное изобретение должно заинтересовать МЧС и прочие службы.

Федор Емельянович покопался в недрах потрепанного портфельчика и извлек из него на свет божий прямоугольную коробочку. Коробочка была сконструирована из неопределенной породы дерева и по бокам обклеена кусочками пластика. На верхней панели коробочки криво теснились три почти круглых отверстия. Больше всего дивное произведение научной мысли напоминало незатейливую шкатулку, с любовью выточенную неумелым подростком.

Изобретатель покраснел и ласково провел пальцами по двум неровным дырочкам.

– Вот отсюда будет подаваться звуковой сигнал, а отсюда – световой.

– А вы обращаться в МЧС и прочие службы не пробовали? – с тоской спросила Тонька. Она решила не спрашивать про назначение третьей дырочки. Не дай бог, Федор Емельянович разволнуется. А ему, судя по всему, волноваться вредно.

Тамарочка встала из-за стола и подошла рассмотреть шедевр научной мысли вблизи. Внимательно осмотрев прибор, она невнятно пробормотала: «Обалдеть» – и переместилась назад к своему компьютеру.

– Обращался, но они не заинтересовались, не высказали своей заинтересованности. Отсталые люди. Вот теперь я думаю, может, на Западе кто-нибудь заинтересуется и захочет купить, внедрить, так сказать, в массовое производство. Прибор-то уникальный в своем роде. Настоящая панацея от катаклизмов социологических и природных. Я бы с удовольствием помог им наладить массовое производство и возглавить его, – горячился Федор Емельянович.

Тонька потянулась к чайнику. Налила себе воды, выпила и растерла виски.

«Приехали, так сказать. Землетрясения, наводнения, падения метеоритов и революции в одном флаконе. Вернее, не во флаконе, а в дикой, не слишком симметричной коробочке, украшенной пластиковыми вставками, с разнокалиберными отверстиями на крышке.

Эк его разбирает. Дергается весь. Кулибин двадцать первого века! На всякий случай, надо постараться его не волновать. Глазища молнии метают, из орбит сейчас вылезут! Главное, чтобы буйствовать не начал. Аккуратнее надо. На тормозах».

– А вы, Федор Емельянович, испытывали свое изобретение? – задушевно поинтересовалась Тонька.

– Нет, пока не удалось, но мой прибор, я уверен, будет работать исключительно точно. – Прокопенко вошел в раж и размахивал руками. – Вы представляете масштаб такого изобретения? Ведь это переворот в науке! Это безопасность наций. Это всеобщее благоденствие. Это планирование!

Тонька задохнулась.

«Ах, безопасность наций. Всеобщее благоденствие и процветание. Миру мир. Плохо дело».

– Значит, давайте так, мы будем размещать текст относительно вашего изобретения с указанием номера вашего телефона на различных виртуальных досках объявлений в Интернете, и если кто-нибудь откликнется и купит у вас патент, то задача считается выполненной. А если никто не откликнется, значит, мир еще не дорос до вашего изобретения. Гении, как правило, опережают современников и время. Вот так мы с вами и договоримся, – успокаивающе журчала Тонька.

«Какой договор, какой процент! Закруглять общение и прощаться. Прощаться, немедленно прощаться. Всего вам доброго и успехов.

Даже если и найдется желающий купить данное изобретение, то интересно, какого размера претензии выставит покупатель после апробирования шедевра? И кому потерпевший выставит претензии? Никаких договоров. Дадим несколько объявлений, раз обещали, и точка. Развод».

Александрова доброжелательно провожала Прокопенко к выходу.

– Ну, мы договорились? Вы рекламируете мое изобретение, а деньги после продажи патента пополам, – не успокаивался Федор Емельянович.