Падающие в небеса - Азарий Лапидус Страница 17

– Странновато вы, Михаил Петрович, начинаете разговор. Ни тебе о погоде, ни тебе о природе! Ну, как хотите!

На лице образовалась следующая маска – строгого воспитателя, привыкшего безжалостно наказывать нашкодивших подопечных. Сапожников отметил, что обе маски были очень гармоничны на лице их владельца и, если бы тот не пошел в крупные государственные чиновники, вполне мог бы стать неплохим актером. Тем временем Беленький перевернул папку и, продемонстрировав на обложке надпись, сделанную черным жирным фломастером «Сапожников И. М.», по-прежнему не спеша открыл ее.

Несколько секунд ушло на чтение первой страницы, после чего Илья Иосифович произнес:

– Да, изрядно набедокурил ваш сынок. Здесь и хранение наркотиков, и их распространение, и участие в преступной группе, и даже, как это ни удивительно, – мошенничество.

– Скажите, а работа на китайскую разведку в вашей папке не упоминается? – со злостью в голосе спросил Сапожников.

На лице Беленького опять появилась легкая улыбка:

– Мне нравится, что чувство юмора не покидает вас в столь критическую минуту для очень близкого вам человека. Но вы зря шутите. Букет столь красочный, что даже с учетом несовершеннолетия Ильи ему никак не меньше шести лет светит. И главное, все участники банды показывают на него как на одного из руководителей.

– Чушь! – выдавил из себя Сапожников. – Этого не может быть!

– И я о том же! Я разобрался! Не может мальчик из хорошей семьи совершить такие дерзкие преступления. Значит, его оговаривают, а наша прямая обязанность защитить юношу от произвола!

Последние слова настолько удивили Сапожникова, что от услышанного у него открылся рот и на мгновение он потерял дар речи. Беленький рассмеялся:

– Это на вас я репетировал те слова, которые буду произносить людям, способным повлиять на освобождение вашего сына. И поверьте мне, в ответ я услышу: «А с нами ли его отец?»

Беленький сделал паузу, давая возможность Сапожникову самому ответить на вопрос, но Михаил Петрович молчал. Тогда генерал, вновь надев на себя строгую маску, на этот раз самую страшную из существующих в его арсенале, резко спросил:

– Так с нами вы?

– Да-а, – неуверенно произнес Сапожников.

– Как-то вяло вы это сказали. Не чувствую твердости в вашем голосе. Вас же просят помочь в важном государственном деле, а не участвовать в террористическом акте или еще бог знает в чем.

– Да! – все еще дрожащим голосом, но уже с большей уверенностью повторил Михаил Петрович. – Что я должен буду делать? И когда освободят Илью?

– Думаю, что сегодня. В крайнем случае завтра. Сейчас попробую решить этот вопрос.

Беленький поднялся, подошел к рабочему столу, приготовился снять трубку большого телефона цвета слоновой кожи, выделявшегося среди стоявших вокруг нескольких аппаратов «кремлевской» связи. Посмотрел на Сапожникова, размышляя, допускается ли вести разговор с всесильным абонентом на другом конце провода в присутствии постореннего или нет. Прокрутил в голове ситуацию, рукой показал Михаилу Петровичу, что тот может оставаться на месте, и поднял трубку.

«Кто это может быть? – подумал Сапожников. – Да, ну и попал же я в передрягу!»

В это время Беленький, почти не отступая от текста, изложил версию, только что отрепетированную с Михаилом Петровичем, и добавил в конце, что «папа этого замечательного мальчика – тоже очень хороший человек, к тому же сотрудничающий с нами».

На том конце провода что-то объясняли в течение двух минут, после чего Беленький попрощался.

– Вопрос решен. Илью сейчас отвезут домой, а мы можем немного поработать, не правда ли, Михаил Петрович?

Беленький не скрывал радости от достигнутого эффекта только что проведенной операции. Без сомнения, он был азартным игроком, и как любому игроку ему нравилось выигрывать у сильных противников. Сапожников это прекрасно понимал, так же как он понимал, что теперь практически лишился любого маневра в своих дальнейших действиях. Несколько минут назад ему показали, как почти за мгновение сына освобождают из следственного изолятора, и умный человек должен был понять – обратные действия займут то же мгновение.

Вдруг Беленький вспомнил о важном звонке, сел вполоборота к Сапожникову и очень тихо заговорил по другому «кремлевскому» аппарату.

Когда он закончил, то вопросительно посмотрел на Сапожникова. Михаил Петрович, понимая, что от него ожидают, собрался и как можно более безразличным голосом произнес:

– Давайте поработаем.

– Ну и прекрасно. – Беленький поднял трубку и резко бросил: – Может зайти.

«Странная форма вызова сотрудника», – подумал Сапожников.

Он был искушен в подобных ситуациях, сам порой пользовался похожими приемами. Например, Михаил Петрович хотел произвести эффект на присутствующего в кабинете посетителя. Для этого он заранее вызывал в приемную нужного ему человека, а в определенный момент давал секретарю команду, чтобы ожидавший вошел. Но в отличие от Беленького, вызывая этого человека, Сапожников произносил его имя или фамилию, а не бросал безымянную фразу.

Дверь бесшумно открылась, и в кабинет вошел седовласый мужчина лет пятидесяти. Сапожников посмотрел на появившегося человека, и черты его лица показались знакомыми. Однако Михаил Петрович не мог точно вспомнить, где и когда с ним встречался. В последнее время количество людей, с кем Сапожникову приходилось общаться, перевалило за критическую массу, после которой он перестал запоминать фамилия и имена новых знакомых, а порой даже забывал и старых. Иногда Сапожников не мог даже идентифицировать – из старой ли, еще доперестроечной, жизни, повстречавшийся ему человек или они завязали отношения в последние годы.

– Хочу вас познакомить, а вернее представить вам, – Беленький подошел к столу переговоров, – Антон Николаевич, наш сотрудник. «Определенно я его знаю!» – подумал Михаил Петрович.

– Мне кажется, вы знакомы? – с улыбкой спросил Беленький.

Сапожников впервые с момента их встречи увидел в глазах директора департамента веселые искорки.

– Да. Где-то встречались, а вот где, никак не могу вспомнить.

– Вам фамилия Авдеев что-нибудь говорит? Вернее, сочетание Антон Авдеев что-то напоминает?

– Да, это мой одноклассник.

– Перед вами ваш одноклассник Антон Авдеев, теперь Антон Николаевич Авдеев.

Сапожников внимательнее посмотрел на стоявшего напротив человека. Конечно, через столько лет отчетливо восстановить черты лица школьного приятеля было очень трудно, но тем не менее, подталкиваемый вспыхнувшими воспоминаниями, Михаил Петрович сделал шаг вперед и заключил Антона в объятия. Авдеев тоже обнял Сапожникова. Так продолжалось несколько мгновений, после чего мужчины начали похлопывать друг друга по плечу, как будто пытаясь показать, что остались еще силенки у бывших одноклассников. Несмотря на то что они дружили в школе, по окончании их пути разошлись настолько кардинально, что с тех пор товарищи встретились лишь однажды, еще в студенческие годы. На столь модные в последнее время встречи одноклассников ни тот, ни другой не ходили. Ничего не было удивительного в том, что Сапожников, по прошествии многих лет, сразу не понял, кто стоит перед ним, но, узнав, был искренне рад увидеть Антона Авдеева.