Адам и Эвелин - Инго Шульце Страница 17

— Прости, — сказал Адам, — я же не знал!

Катя высморкалась в платок. Она опустила голову, словно рассматривая круглый стол и стоявшие на нем пустые чашки из-под кофе.

— Невозможно просто так захлебнуться.

— Тоже мне специалист. В реках все по-другому, а когда кругом темнотища и на спине у тебя такая тяжесть, а когда у тебя голова уходит под воду, когда тебя затягивает вниз, вот тут ты начинаешь паниковать. Чувствуешь только, что это сильнее тебя.

— Я бы ни за что туда не полез, я бы лучше сдался им.

— Когда ты туда смотришь, вглядываешься в другой берег, река кажется все уже и уже, и ты думаешь: ну давай, вперед, чем скорее, тем лучше, не раздумывай. Боишься только пограничников и собак.

Адам попытался взять ее руки в свои. С соседних столиков на них смотрели. Он подвинулся ближе к Кате.

— С этим невозможно бороться, вообще никак, тебя схватывает и закручивает, некий злой ангел, ты бессилен…

— У тебя получилось.

— Мне просто повезло.

Она вытерла слезы и потянула носом. Вдруг она прислонилась к нему, положив голову ему на плечо. Он подвинулся еще ближе и одной рукой обнял ее. Погладил по волосам, по затылку. Рассмотрел ее шею, замок тоненькой серебряной цепочки. Если бы официант пришел секундой позже, он бы, наверное, поцеловал ее, ровно в то место под застежкой, в тот выпирающий шейный позвонок, с которого он начинал снимать мерки каждой своей клиентки.

Официант положил рядом с тарелками завернутые в белые салфетки приборы, открыл банку с горчицей и, словно стараясь сделать это незаметно для других гостей, подсунул под край тарелки Адама две маленьких упаковки кетчупа. Не сказав ни слова, он удалился.

Катя вновь села прямо.

— Вот, — сказал Адам и пододвинул к ней стакан минеральной воды.

Катя отпила глоток, подержала стакан в руках, а потом залпом допила всю воду. Она снова высморкалась и положила платок в карман брюк. Адам развернул приборы и протянул их ей:

— Тебе сейчас главное подкрепиться.

— Ты куда сейчас поедешь?

— А тебе куда нужно?

— В посольство — в правильное, конечно, — в Будапешт.

— Я тебя отвезу.

Адам попытался открыть одну из краснобелых упаковок. Вновь отложил ее, вытер руки и попробовал еще раз. В конце концов он решил открыть ее зубами и начал дергать изо всех сил.

— Я не могу на это смотреть, — сказала Катя, взяла себе другую упаковку и безо всяких усилий открыла ее.

Из малюсенького отверстия Адам выдавил на сосиски немного кетчупа. Несколько брызг попало на стол.

— Ты вообще кто по профессии?

— Портной, дамский портной.

— Тебе надо бы знать такие маленькие хитрости.

— Если хочешь, я тебя с ног до головы одену.

— Вот отчего у тебя мозоль? — Она показала на большой палец его правой руки. — А я думала, ты на гитаре играешь.

Они молча ели. Адам был рад, что не поцеловал Катю в шею.

— Может, здесь и шоколадки продаются? — спросила она.

Адам повернулся в сторону буфетной стойки. Они встали. Катя прижала указательные пальцы обеих рук к стеклянной витрине около кассы.

— Детский шоколад? Детский шоколад! — сказал он и начал руководить рукой официанта при помощи кивков и мотания головой. — Kettö! — Адам выставил вверх два пальца. Попросил еще четыре бутылки воды и расплатился.

На улице они сели на скамейку, держа в руках по упаковке шоколадок, и начали вытряхивать из них по дольке. Разворачивали одну дольку за другой и клали себе в рот: Адам целиком, Катя — откусывая по половинке.

— Что-то случилось? — спросил Адам, когда Катя вдруг перестала жевать и в упор уставилась на тротуарную плитку.

— Еще чуть-чуть, и передо мной бы вся жизнь пронеслась, как в кино.

Адам ждал, что она скажет что-нибудь еще.

— Ты хочешь сказать, ты бы захлебнулась? — спросил он наконец.

— То, что я нащупала дно, было просто случайностью. Все остальное — дело тренировки, я много тренировалась.

— Плавание?

— Гребля. Сначала на одиночке, потом на двойках, на четверках, до семнадцати лет, а потом надоело.

— Просто ты не тем видом спорта занималась.

— Я как сумасшедшая барахталась, чтоб выбраться оттуда.

— А ты вообще откуда родом?

— Из Потсдама. Я так хватала ртом воздух, что чуть без легких не осталась, а потом замерзла до полусмерти. У меня ведь все промокло, сумка пропала, ни денег, ни паспорта, ничего!

— И все это ради женатого японца?

— То есть?

— Ты же сама говорила.

— Нет.

— Да, конечно, ты это говорила!

— Эх, да я всю жизнь хотела уехать.

Адам отдал ей последнюю остававшуюся у него дольку детского шоколада.

— Спасибо, я ее припрячу, это мой НЗ. Так ты сейчас поедешь в Будапешт?

— Придется, наверное.

— Вовсе не обязательно.

— Ты же видишь, что бывает, когда ты остаешься без присмотра.

Катя сложила фольгу в пустую коробку из-под шоколадок.

— Я кажусь себе полной дурой, я себя вчера так странно повела. Хочешь секрет?

— Давай! Какой?

— Эльфи все время издавала какие-то звуки, как будто хотела меня успокоить. Не веришь?

— Верю, верю, — сказал Адам. — Ну что, пошли. Если хочешь, я тебя понесу.

— Вот было бы здорово, хотя бы чуть-чуть.

Они встали, взяв по две бутылки с водой, оставили пустые упаковки из-под шоколадок на скамейке и пошли к машине.