Плотоядное томление пустоты - Алехандро Ходоровский Страница 17

Посмотрите же! Заберитесь на эту кучу, самую высокую (в знак почтения к преподавателям они приземляются именно здесь). Видите огромный алюминиевый шар, высокий, как небоскреб? Он полон человеческой крови. Сегодня, когда Закон восторжествовал, главная задача армии — забирать кровь, которую граждане, выстроенные в километровые очереди, сдают добровольно. В обмен на что? Свинцовые медали, дипломы на оберточной бумаге, тиснение фальшивого золота, изображающее подпись Генерала, тоже фальшивую, и так далее. На каждом национальном празднике в шествии участвуют доноры-передовики, с барабанами и литаврами: отряд чучел, чьи глаза, обведенные черным, блестят, как алмазы, сухие оболочки, из которых высосали живительную жидкость до последней капли. Специальные колымаги, убранные цветами и государственными флагами, едут, прожорливые, за процессией, чтобы подбирать трупы этих героев, падающих наземь под восторженные рукоплескания толпы.

Генерал обещал им Вечность. Многие годы его девизы звучали так: «ПУСТЬ СМЕРТЬ БУДЕТ ТВОЕЙ ЛЮБИМОЙ СУКОЙ!», «В ЭТОЙ СТРАНЕ ОДНАЖДЫ НЕ СТАНЕТ МЕРТВЫХ ТЕЛ — ТОЛЬКО КРОВЬ, ВЕЧНО ЖИВАЯ». Конечно, обрести бессмертие этим путем значит принести в жертву самого себя, дать капле своей крови раствориться в безликом океане. «ПРИНЕСТИ СЕБЯ В ДАР»: как это прекрасно! Для подлинных патриотов, я имею в виду, не для такого монголоида, как я. Какая мне разница, если Национальный Резервуар, полный до краев, доживет до конца времен? Лучше уж я буду бесстыдно веселиться, почесывая затылок и зад, пока фанатики отдают кровь. К счастью, монголоиды — единственные, кто не имеет права быть донором. Тот, кто хочет умереть от старости, должен всего-навсего объявить себя кретином. Жизнь в гетто — не сахар, но, в конце концов, это жизнь. Я вовсе не собираюсь закончить свои дни дурацкой плазмой внутри металлического шара, на котором восседает Генерал. Пусть он убирается со своей музыкой! Святые нечистоты неподвластны Закону. Кто падает в них, возносится к самым дальним высотам. Полностью отказавшись от всяких прав, мы обретем свободу. Как вам кажется? Военный образовательный комитет в отчаянии: любой преподаватель, посланный сюда, становится монголоидом. Вы, кого готовили долгие годы и одарили множеством дипломов, будете еще сомневаться после испытания червями — но когда Его Величество Карлик Первый, самое глупое и необразованное существо в мире, одним движением даст понять, что знает больше вас, вам придется признать: самое лучшее — бросить преподавание и начать есть книги, вместо того чтобы читать. А вот и хор идиотов, вот и наш оркестр — костяные флейты, барабаны из черепов: население ожидает вас. Спускаемся!

Не пугайтесь: намерения этой публики самые добрые. Вас приветствуют взмахами ножей — орудий, необходимых в ежедневной борьбе с крысами. Ножи — такие же друзья-враги, как отбросы: при малейшей неосторожности от них гибнут дети и инвалиды. Впрочем, мясо тех и других восхитительно, а кожа нежна: она идет не только на брюки и рубахи, но и на палатки. Они возбуждены, потому что с нетерпением ждут, что вы пройдете первое испытание. В общину монголоидов не принимают того, кто не способен есть червей. Если все пройдет успешно, вас впустят в поселок и позволят увидеть Карлика. Если нет — невинные ножи покажут себя, сделав из преподавателей мясное рагу. Как говаривал мой дедушка: «Среди одетых ходи одетым, среди голых ходи голым», и поэтому, в присутствии избранных жителей, делайте то же, что и я, поскольку я считаюсь самым искусным ловцом червей. Я начинаю рыть землю особым способом, черви думают, будто пошел дождь, и выходят наружу. Есть. Оп! Поймал! Вот он, синий и влажный! Будьте внимательны, они быстрые, как мухи! Мммм. Наслаждение! Твердый и соленый снаружи, мягкий и сахарный внутри! Когда вы отведаете своего первого червя, вы поймете, почему птицы охотятся на них с таким пылом. Вот он, проскользнул у вас между пальцев! Нет, нет, нет! Так вы ничего не добьетесь. Вы слишком много думаете. Чертов разум! Сотрите из памяти все слова, растопырьте пальцы: пусть они погрузятся в землю, словно капли дождя. Вы слишком напряжены! А теперь слишком расслаблены! Свободнее! Откликайтесь с радостью на зов сухой почвы, обрежьте нить, что связывает вас с небом, не стремитесь никуда, растворитесь в бесконечном мгновении, пусть ваш порыв вниз станет вечным, ройте землю с чуткой бесцельностью, будьте благодарны, растекайтесь! Впитайтесь в почву с любовью, подобно воде! Оп! Подцепили! Тут же ешьте! Браво! Теперь вы — одни из нас! Да здравствуют новые преподаватели!

Видите? Не так уж и трудно. Спокойно, сдержите тошноту. В первый раз они царапают язык и слегка обжигают желудок. Затем воздвигаются внутренние стены, и человек входит во вкус. Всеобщее веселье! В вашу честь аплодируют, чокаются пивом, раздвигают нижние губы, свиваются в неистовом совокуплении. Правда, они похожи на ежей в своих развевающихся лохмотьях? Сейчас вас поведут к башне Карлика. Важнейшая встреча! Это необыкновенное создание, совершенно безумное. Мы зовем его, со всем подобающим уважением, Богом-Болваном. Он все время сидит на горшке полутораметровой высоты. Это настолько впечатляющее зрелище, что некоторые преподаватели падают в обморок: Карлик имеет обыкновение отрезать куски от своего тела и класть их в горшок, вместо кала. Он никогда не испражняется, но может отделить от себя глаз, ухо, руку, член, содрать кожу. Однажды в таком припадке он вырвал себе легкие. Удивительный порок его желез приводит к тому, что недостающие части вырастают заново меньше чем за полчаса. Карлик неизменно опорожняет свой горшок на так называемую улицу, — на деле это поток грязи. Ночью и днем верные приверженцы Карлика стоят на коленях перед башней и подбирают куски его тела, чтобы хранить, как реликвии. Его Величество слеп, но ощущает приход преподавателей по дрожанию лестницы. Затем, скорбный и счастливый, он пускает слюни и повторяет свое идиотское Евангелие.

Мы пришли. Верные поклонники обложили серые стены башни яичной скорлупой. Прелестно, не правда ли? Смелее, друзья, входите! Пока народ ждет окончания встречи внизу, под балконом, я поднимусь с вами, чтобы при надобности помочь вам сделать то, о чем попросит главный монголоид.

Он услышал нас! Он хнычет. Бормочет. Бог-Болван желает говорить с вами!

Я только что узнал, что существую.

Нечто во тьме подсказало мне, что я в туннеле.

Что такое туннель?

Проход с двумя выходами? Двумя входами? Выходом и входом? Зачем с двумя? Зачем проход?

Туннель, по сути, — пещера: мы зовем его Проходом, ибо идем в беспрестанных поисках света, который указал бы нам путь.

Мы ни разу не касались стены. Это больше чем пещера: это Мрак.

Это больше чем мрак: это Моя Слепота. Откуда я знаю, что слеп? Откуда мысль о свете? Я выглядел слабее всех.

Другие складно бормотали слова, которых я не понимал.

Мелодия была покорной.

Слушайте голос Организации!

Все поют, кроме меня. Как научиться?

Я знаю, что у меня не было учителя. Знание было спрятано во мне.

Я встал на колени. Прижался лбом к земле. Пополз на четвереньках. Перевернулся. Упал навзничь. Медленно пошевелил руками и ногами. Ритм начал доходить до меня. Изо рта моего вырвался шум. Я забормотал слова. Присоединился к хору.