Тиски - Олег Маловичко Страница 17

Вернер назначает нам встречу в своей автомастерской. Жига, его помощник, оставляет Крота и Пулю снаружи, а меня подталкивает в спину, указывая глазами на ангар со стенами из листового железа. Через несколько секунд он задвигает за моей спиной роликовую дверь, и эхо от удара металла о металл постепенно глохнет, поднимаясь к крыше.

Я захожу внутрь ангара, стараясь не показать, как мне страшно. У меня трясутся поджилки, а из ног ушла вся сила, их покалывает тонкими иголочками, словно отсидел. Мне сейчас хочется только одного – убежать, забиться в какой-нибудь темный угол, зажмуриться, скрутиться в комок и сидеть почти не дыша, чтоб меня все оставили в покое.

– Чай будешь? – спрашивает Вернер и, не дожидаясь ответа, бросает пакетики в две не очень чистые кружки и заливает их кипятком. – Сахар сам. Я обычно сладкий пью. – В подтверждение своих слов он бросает в чашку сразу четыре куска. – Так ты у нас диджей, получается? Завидую. Я музыку вообще не чувствую, как слон на ухо. Умел бы играть, да не только играть, вообще – вот, клянусь тебе, с места не сойти – дал бы бог какой талант, все бы здесь сразу бросил. Отвечаю! Денис, – смеется он, – у нас диалог здесь, понимаешь? Говори что-нибудь.

– Да, – произношу я, и мой голос предательски срывается, так, что мне приходится закашляться.

– Что – да? – смеется Вернер и машет на меня рукой. – Успокойся ты, нормально все, здесь тебя никто не съест. К музыке вернемся. Это хорошо, что ты музыкант, – говорит он, болтая ложкой в чашке, и я, не в силах противиться привычке, тут же воспринимаю это равномерное «дзинь-дзинь» за ритм, за руководство к теме, – будешь по клубам работать. Ты там знаешь всех, систему представляешь изнутри. А чего ты башкой трясешь?

– Я… извини, ничего. Игорь, я могу прямо говорить?

– Конечно, только так и надо. – Он пожимает плечами и складывает руки на груди, а его губы сжимаются в тонкую нитку. Я вижу, что он раскусил меня еще до того, как я начал говорить, и уверенности мне это не прибавляет, но я все равно говорю – краснея и заикаясь, опуская глаза и чувствуя предательскую слабость в голосе.

– Я… мы понимаем, что были не правы.

– Конечно, ты понимаешь, – прерывает меня Игорь и коротко смеется, но тут же прикладывает ладонь ко рту, вроде как извиняясь, – продолжай, продолжай.

– И мы… ну, в общем, мы готовы заплатить.

– Сколько?

– Что?

– Заплатить – сколько? Сколько ты мне предлагаешь?

Я чего угодно ожидал – новых угроз, криков, даже удара, но никак не этого спокойного делового тона. И вдруг во мне проснулась надежда.

– Я… ну, не знаю, ты назови.

Назови любую цену. Какие угодно деньги, я все сделаю, в долги влезу. Чтобы вылезти, чтобы проснуться завтра и вместо падающего на голову тяжелого молота случившегося ощутить облегчение. Вернер отхлебнул чай, поморщился, чертыхнулся – горячий и отставил кружку.

– Не знаешь, зачем предлагаешь? Денис, я кто по-твоему – гопник? Или вымогатель мелкий, что ты мне мелочь свою суешь?

– Игорь, понимаешь, мы случайно в этом деле оказались…

– Случайно? Да ты в дело сам влез, нагло, в моем районе, Денис, а я тебе только дверь приоткрыл, чтобы ты вошел правильно и шею себе по глупости не сломал. В общем, парень, хватит ерунду говорить, начинай работать.

– Что мы должны делать?

– Работать. Помнить правила.

– Какие?

– Вон, видишь, машина стоит? Если двигатель хороший – тебе под капот лезть не надо. Заправляйся да масло меняй. Я не буду тебя контролировать. С этого момента ты меня не знаешь, а я – тебя. То же самое с пехотой твоей.

Вернер кивает в сторону двери, чтобы показать, что речь идет о Пуле и Кроте.