По живому. Сука-любовь - Лилия Ким Страница 17

— Ай, девушка, смотри, какой красота!

Маленький торговец вдруг молниеносным движением обвязал вокруг бедер Полины черный платок с золотыми монетками и затанцевал перед ней, смешно извиваясь. Из соседних лавок начали высовываться продавцы. Они образовали круг и начали хлопать в ладоши. Восторженно, радостно улыбаясь.

— Танцуй! — мелкий вертлявый шайтан рядом с Полиной улыбался во весь рот, глядя на нее так, будто скажи она ему сейчас пойти и броситься под поезд — побежит не задумываясь.

Полине вдруг стало очень весело. Она подняла вверх руки и сделала несколько движений бедрами. Мужчины вокруг захлопали громче, начали свистеть и шумно выражать одобрение.

— Танцуй! Танцуй! — мелкий торговец вдруг впал в неистовство, схватил Полинину руку и резко подбросил вверх, показывая ей, как надо вертеть кистями, сам несколько раз дернул бедрами. — Быстрей!

Полина испугалась и отшатнулась от него, начала снимать платок.

— Танцуй! — со злостью заорал тот и попытался помешать ей снять звенящую тряпку.

Полина попятилась от него и уперлась спиной в чей-то живот. Обернулась и увидела сзади громадного оскалившегося араба с гнилыми зубами и глазами, налитыми кровью.

С лиц вокруг словно попадали маски. Вокруг скалились злобные, жестокие морды.

От ужаса Полина завопила во весь голос:

— Пошли вон! Федор! Федор!

Неожиданно огромная ладонь верзилы, стоявшего сзади, зажала ей рот. Полина начала дергаться и брыкаться…

Внезапно кольцо вокруг нее разомкнулось. Мелькнул кулак, и руки, державшие Полину, разжались. Продавцы мгновенно рассеялись обратно по своим лавкам. Их лица приняли обычное угодливое выражение, плечи и головы покорно опустились. Мелкий шайтан исчез, будто сквозь землю провалился.

Полина упала на грудь Федора и зарыдала.

— Идем, — сухо сказал тот, обнял Полину за плечи и повел к автобусной остановке. — Ты что, не знаешь, что с ними нельзя, как с людьми, разговаривать? Они мгновенно борзеют и перестают тебя уважать. Они же дикие! Только силу понимают…

Туристы, толпящиеся на небольшой бетонной площадке в ожидании маршрутных автобусов отелей, с интересом уставились на плачущую Полину.

— Ужас… — прошептала она, крепко прижимаясь к Федору, — я даже не поняла, что случилось. Они как-то мгновенно… понимаешь, мгновенно превратились!

— Ты как маленькая! — неожиданно перебил ее тот. — Ужас! Превратились! Поля, тебе сколько лет?!

Полина осеклась. Побледнела.

Подошел автобус.

— Все, пока! — Федор сделал два шага назад, помахал Полине рукой и исчез в толпе.

Она села в микроавтобус, забралась на самое дальнее место и опустила голову, прикрыв лицо рукой. Другой рукой она взяла себя за грудь и крепко сжала силиконовый имплантант. Сдавила с такой силой, что от боли на мгновение потемнело в глазах. Эта доля секунды передышки спасла Полину от… Она сама не могла сказать от чего. Знала только, что если бы не это мгновение физической боли — случилось бы нечто настолько страшное, по сравнению с чем даже смерть не ужасна.

[+++]

Федор так и не вернулся в отель.

Полина сидела за завтраком, минут пять механически размешивая несуществующий сахар в своем кофе. Сахара она не ела уже больше трех лет. Кроме чашки с кофе, перед ней лежала только пачка сигарет. Полина закурила. Закашлялась и потушила сигарету. Решительно встала со своего места и направилась к столам, ломившимся от разнообразной снеди. Прямиком к сладкому — аппетитным румяным булочкам, слойкам и фруктовым ватрушкам. Набрав их целую тарелку, она прихватила джем. Отнесла все это на свой стол и отправилась во второй рейс. Набег на небольшой закуток подарил тарелку омлета с ветчиной и овощами. К нему Полина прихватила еще сосисок, зажарила два тоста, взяла масло…

Вскоре ее столик оказался заполнен едой до отказа.

Она с жадностью съела весь омлет без остатка. Выпила кофе. Сходила за какао. Потом еще раз. Прикончила ватрушки. В животе появилась боль. Стало тяжело дышать. Но Полина все равно продолжала есть. Взяла еще несколько булочек, хотя прежние стояли уже в пищеводе. Сыр, масло, джем, чай, какао, еще ватрушки… Полине было плохо. Она едва могла дышать, но все равно продолжала заталкивать в себя еду. Женщина за соседним столиком, морщинистая, жеманная, очкастая мымра, говорившая с мужем по-немецки, презрительно покосилась в сторону Полины. Полина поймала ее взгляд и демонстративно вцепилась зубами в очередную булку.

Сожрав все до последней крошки, Полина с трудом поднялась. Ее живот мерзко нависал над шортами, грудь как-то разом обвисла и превратилась в два «мячика в сетке», развалившихся по обе стороны вздувшегося живота. Полина ощутила себя настолько отвратительной, что ей стало все равно — кто на нее посмотрит и как она выглядит. Впервые за долгое время Полина сошла с дистанции сексуального соревнования со всем женским полом планеты и превратилась в амебу. Существо без пола. В глубине души она всегда завидовала людям, которые смогли просто забить на секс. Полина завидовала жирным, спокойным, как танки, теткам, пожирающим пирожные и жареную картошку. Они казались ей сильными и мудрыми. Эти тетки всем своим видом говорили мужскому полу: да пошли вы на… Ведь если сопоставить затраты сил и нервов на поддержание себя в сексуально привлекательной форме с качеством удовольствия, что имеешь в результате… Хм. Лучше пирожное. Сладко здесь, сейчас и с гарантией. К тому же пирожное всецело твое, без остатка. Оно не может любить кого-то другого.

В этот момент зазвонил телефон. «The world is main».

— Алло. — Полине было действительно все равно, что скажет Федор.

— Привет, — радостно отозвался тот. — Слушай, я тут на русской станции серферов. Со мной все в порядке. Звоню на всякий случай, мало ли ты… — тут Федора перебил взрыв девичьего хохота, звуки возни и шлепков по голому телу. — Подожди! Щас! В общем, все нормально!

Снова раздался хохот, и Федор отключился.

Полина закрыла крышку телефона, растерянно потопталась на дорожке и побрела в номер, не имея ни малейшего представления, как прожить оставшиеся пять дней.

[+++]

Сергей докурил вторую сигарету, сидя в машине возле тещиного дома, и понял, что к встрече с Натальей Вадимовной он все равно морально не готов и вряд ли когда-нибудь сможет подготовиться.

Взяв портфель, он вылез из машины, закрыл ее и пошел к подъезду.

Постояв немного перед дверью, поднял руку и приложил палец к кнопке звонка, но не нажал.

Неожиданно раздалось щелканье замков, и дверь открылась. Наталья Вадимовна строго посмотрела на зятя.

— Здравствуй, Сережа. Проходи, — сказала она.

Теща всю жизнь преподавала физику в школе. Она продолжила ее преподавать, даже когда стала директором. В ее присутствии Сергей помимо своей воли моментально, в мгновение ока превращался в испуганного школьника, который, сжавшись в комочек, думает — выучил он урок или только думает, что выучил, а на самом деле ничего не понимает.