Лулу - Владимир Колганов Страница 17

— Ладно, Вовчик! Кончай придуриваться. — Эти простые и задушевные слова прозвучали под сводами комнаты как голос свыше, которого я так долго ждал, хотя куда уместнее было бы пожелание приятного аппетита. И все же он прав. Пора! Пора положить конец пьянкам и обжорству, то есть заняться по-настоящему полезным делом. Не все же угождать собственной утробе? Впрочем, тут уж как получится…

Я поднял взгляд. Голый небритый мужичонка весьма непрезентабельного вида сидел на краю обеденного стола, болтая коротенькими ножками и покачивая непропорционально большой кудрявой головой. В черных волосах застряло несколько витков древесной стружки, которой обычно прокладывают легко бьющийся фарфор при транспортировке, а на бедре отпечатался знак опрокинутой рюмки и полустертая надпись «Не кантовать!».

— Не узнаешь? Странно, прежде ведь не раз ко мне за поддержкой обращался, неужто не припоминаешь? — гадливо ухмылялся коротышка, почесывая пухленький живот. — Я же твое второе «я»!

— Ты на меня совершенно не похож…

— А с какой такой стати ты нас сравниваешь? Будь мы единоутробными братьями-близнецами, еще куда ни шло. Вот ведь моду взяли! Что ни клиент, то сам себе второе «я» по собственному образу и подобию подбирает. И чтобы по росту подходил, и даже по образованию. А не проще ли попросту взять да и клонировать себя? Тогда ведь никаких тебе поводов для беспокойствия не будет: «сегодня ты, а завтра я». А в сущности, какая разница? — Мужичонка мечтательно закатил глаза. — Сегодня я второй, а завтра буду прямо-таки на твоем рабочем месте обретаться. Кто был ничем, тот… ну дальше ты и сам догадываешься.

— Не ты меня на эту должность назначал. Не тебе и… — Кусочек непрожеванного ростбифа ворочался во рту, мешая выразить мысль более внятно и доходчиво.

— Разве? Вот захочу, и завтра же тебя выгонят взашей!

— Ну, знаешь… Вообще-то приличные люди так не поступают.

— Да ладно, что ты понимаешь в приличиях? Вот я сижу ослепительно-голый пред тобой, совсем как девка на выданье, то есть на том самом приемном экзамене в привилегированный бордель. Кастинг — так, что ли, у вас это нынче называется? Ну так и что? Будь мы на партийном съезде или в обществе почтенных дам, я бы и сам неглиже объявиться постеснялся. Но тут ведь все свои. Послушай, а может, и тебе стоило бы того… для уравнения ситуации разоблачиться? Тогда и поглядим, кто из нас герой. — И мужичонка заразительно захохотал.

— Послушай, если будешь хамить, я тебя из дома выставлю!

— У нашего дитяти зубки режутся. — Мужичонка откинулся на спину и засучил ножками, изображая неописуемый восторг. Затем, перестав смеяться, снова сел и деловито произнес: — Ладно, так и быть, все материальные и плотские утехи забери себе, пользуйся на всю катушку, я на всю эту хренотень не претендую. Ну а мне оставь, к примеру, это… как его… скажем, психологию и прочие морально-нравственные аспекты…

— Да уж, при твоей-то роже только и заниматься психологией…

— Ты сам-то много ли в этом понимаешь? К примеру, знаешь, отчего распался «Битлз»?! — возопил обиженный прохвост, в азарте спора хлопая себя ладонями по волосатым ляжкам. — Да просто Пол с Джоном партнера не поделили, вот и все дела, а ты туда же, «психология»… А отчего думаешь, этот… ну, известный наш физик-теоретик… в науке оказался плодовит? Да потому, что бабник был отчаянный. Ну а таким, как ты, видать, слабо…

Нет, этого я вытерпеть уже не мог, что-то с ним надо было срочно делать. Наскоро проглотив непрожеванный кусок еды, я потянулся к прохиндею, норовя ухватить его рукой за голую лодыжку, но тот вопреки дебильной внешности оказался куда проворнее меня. В следующее мгновение, сделав головокружительный кульбит, мерзопакостник уже сидел верхом на бра, до той поры предназначенном всего лишь для освещения места моей трапезы, а вот теперь нежданно-негаданно превратившемся в насест для этого подонка. При этом стеклянный с золотистой окантовкой плафон вместе с горящей лампочкой уместился как раз между его ног, демонстрируя сияющее естество непропорционально увеличенных размеров. Однако стоваттный подогрев подействовал вполне понятным образом.

— Чтоб вам так было! — завопил негодник как ошпаренный, для убедительности прибавив кое-что совсем уж непристойное.

То-то, проняло! Как утверждают, при нежданных обстоятельствах некоторым представителям гомо сапиенс свойственно кричать на крайне редко употребляемом ими языке — вроде бы обычно такое приключается при родах. Вот и это чудо акушерского искусства, что удивительно, сподобилось. Впрочем, с чего это я решил, будто он и в самом деле мое второе «я», когда в ярком свете бра ясно наблюдается совсем другое.

— Эй, Веня! Ты, часом, не в церковном ли хоре по воскресным дням поешь? Голосистый больно.

— Будешь на моем месте, еще не так запоешь, — отвечал мне Веня, с высоты плафона плюхнувшись в салатницу. — Чтоб я так жил, но это же явное унижение моего достоинства.

Веня, знакомый мне еще по летнему отдыху на Кара-Даге во времена блаженной юности, тот самый Веня, теперь новоявленный миллионер, когда-то начинавший свою звездную карьеру с торговли резиновыми пупсиками на барахолке, сидел на краешке стола и, слизывая остатки майонеза, весьма кстати прикрывавшие его могучий «срам», рассуждал о недостатках моей личности.

— Я вот что тебе скажу. Беда твоя в том, что ты пытаешься мыслить головой, а вот того не понимаешь, что для этого занятия куда больше еще целая куча органов подходит. К примеру, особо нервные предпочитают мыслить сердцем, люди рационального склада мышления рассуждают животом. Начальство принимает эпохальные решения тем самым местом, что к руководящему креслу приспособлено…