Божественная лодка - Каори Экуни Страница 17

— Спасибо за работу!

В этом баре конфеты часто дарит хозяин заведения, а не посетители.

— Ой, конфеты «Эрика»? По какому поводу?

— А Вы любите шоколад этой фирмы?

Хозяин бара — мужчина средних лет с особым загаром от игры в гольф, всегда одет в чёрную рубашку-поло.

— Нельзя так баловать своих работников. — Я стараюсь всё время отшучиваться, но в то же время по возможности соблюдаю дистанцию в общении с ним. Он холостой.

— Ну ладно, дальше без меня справитесь, хорошо? — Он собрался уходить.

— До свидания! — Я проводила хозяина и решила выпить кофе. Как раньше с Махо. Потом закрыла бар, села на велосипед — и домой! По прямой дороге… Домой, где меня ждёт моя Соко… Какая звёздная ночь! Только когда уехала из Токио, я узнала, как много звёзд на небе.

Я кручу педали и напеваю Рода Стюарта.

Я люблю лето. Это то время года, когда Бог подарил мне второе сокровище моей жизни…

Город был наполнен ярким солнечным светом. Каждый день, убежав каждый из своего мира, мы с Ним спешили на встречу друг с другом. Навстречу страсти, от которой кружилась голова. В скоплении мгновений, страшно коротких и бесконечно длинных, в реальность которых было трудно поверить.

Бог забрал у меня моё второе сокровище тоже летом.

Может быть, если бы я знала тогда, что у меня родится Соко, я бы поступила иначе…

Когда я приехала домой, Соко уже спала. Я приняла душ и сразу легла. Уже несколько лет дочь стелет мне постель.

Соко не любит, когда жарко. Она свернула вдвое махровую простыню и едва прикрылась ею: ноги и руки открыты. Еле заметное дыхание, на лбу выступил пот. Я помахала веером над её ногами, чтобы стало попрохладнее.

Со следующей недели начинается праздник О-бон [8], и в баре и музыкальной студии будут выходные дни. Я хочу съездить с Соко на море.

— Давай, Соко, съездим на море на полуостров Босо, — несколько дней назад предложила я ей, рассматривая карту.

— Не знаю, ну давай, — ответила она.

— Ты же любишь море, — продолжала я.

— Угу, — кивнула она в ответ с задумчивым видом.

Она плела что-то из бисера, и на кухонном столе было полным-полно красивых разноцветных бусин.

— Но, мам… — Соко подняла голову, и у неё было очень настойчивое выражение лица. — Раз мы собрались на море, то, может, лучше съездить в Такахаги? Ты же сама говорила, что тебе нравится море в тех местах.

— Да, верно.

Я совсем не собиралась ехать в Такахаги. Если привязаться к какому-то месту или иногда приезжать в гости туда, где раньше мы жили, нас начнёт тянуть туда, будет трудно потом переезжать в новый город…

— Ну, тогда может лучше поехать в Идзу? Там и горячие источники есть.

В ответ на это Соко подозрительно посмотрела на меня:

— Да ладно, мам, можно и в Босо.

Я разглядела, что дочь плела из бисера. Это был узкий браслетик — красная ленточка, а на ней белые цветочки.

Я положила веер, повернулась на бок, но никак не могла уснуть, хотя обычно я сразу засыпаю. Я долго смотрела на белый пододеяльник, который скудно освещала маленькая оранжевая лампочка.

•

Теперь мы с мамой вместе завтракаем! Это — самое большое изменение у нас в доме с того момента, как мы переехали в этот город. Ведь ей теперь тоже с утра надо на работу. Но меню на завтрак не изменилось: овсяная каша, яичница, чай, иногда фрукты. По радио, висящему на крючке на холодильнике, передают новости на английском языке и прогноз погоды.

— Похоже, сегодня опять будет жарко, — говорит мама, зевая и прикрыв лицо рукой почти наполовину. — Ты пойдёшь в музей?

— Не знаю, наверное, — отвечаю я.

Сегодня у мамы только уроки в музыкальной студии, а в баре — выходной.

— Слушай, давай встретимся в обед где-нибудь и пойдём купим купальники? — спросила мама, посмотрев на меня сквозь кофейную чашку, как будто спрашивала у неё. — Раз мы едем на море, тебе, наверное, не хочется ехать в школьном купальнике, правда?

То ли оттого, что мама коротко подстрижена, то ли из-за того, что она надела белую хлопковую блузку без рукавов, она выглядит свежо и прохладно. А мне уже с самого утра невыносимо жарко.

— Ну ладно, давай, — замялась я.

— Что «ну ладно, давай»?

— … Ничего.

— Ну всё, решили! — сказала мама и довольно заулыбалась. — Приходи ровно к двенадцати в музыкальную студию.

Она допила кофе и встала. Я кивнула: «Поняла».

Я и сама знаю, что это ненужная тревога, но когда мне покупают какую-нибудь вещь, я всегда беспокоюсь из-за денег. Мама всегда смеётся, что у нас достаточно денег на наши повседневные расходы, и успокаивает, чтобы я не переживала. Да и сама я знаю, что на моё имя заведён счёт в банке, и на нём есть деньги. Но почему-то моё беспокойство не проходит.

Деньги, банковскую книжку и личную печать мама хранит в маленькой чёрной сумочке, с которой ходят в театр или на банкеты. Всё в одном месте, чтобы в случае землетрясения или пожара можно было сразу вынести. Она говорит, что её подарил Момои. Очень красивая бархатная сумочка, вся расшитая бисером.

Однажды мама сказала:

— Думаю, что ни на какие банкеты я уже с ней не пойду! — При этом выражение её лица показалось мне таким грустным, что у меня аж мороз по коже пробежал.

— Ну, я пошла! — сказала мама, закончив собираться на работу. — Не забудь потом двор полить.

— Хорошо.

Я посмотрела ей вслед. Мамина фигура. Её запах, в котором смешался запах сигарет, ванильного геля для душа и аромат духов.

— Соко, не забудь, в двенадцать!

Когда она закрыла дверь, я ещё немного постояла в коридоре.