Сокровища Кенигсберга - Александр Косарев Страница 17

– Ну, и что там? – спросило сразу несколько голосов.

– Там свет виден, товарищ капитан, – наконец ответил Зиновий, сплевывая прилипшую к губам кирпичную крошку.

– Пролом, что ли, внизу усмотрел? – спросил Александр Иванович.

– Нет, там будто электрический свет, только очень слабый.

– А что находится прямо под люком?

– Под самим люком темновато, товарищ капитан, но вроде как лестница там такая, – Зиновий покрутил пальцем в воздухе, – винтом вниз идет.

– Людей там, случайно, не видно?

– Нет, товарищ капитан, глухо, как в погребе.

Комбат повернулся к танкистам:

– Круглов, Котенков, давите люк дальше, а остальные марш под танки. Слышите, как стропила стонут, не ровен час, все рухнет на наши головы!

Все обратились в слух. Действительно, растревоженный взрывами завал медленно, но неуклонно оседал на изнемогающие под многотонной тяжестью балки. Механики вновь принялись за работу. Теперь они уже действовали более умело и споро. Все остальные забрались под днище танка и тихо лежали, прислушиваясь к хриплому дыханию механиков и стуку рычагов привода домкратов. Развязка наступила довольно быстро. Крышка люка протяжно застонала и с глухим стуком съехала куда-то в сторону. Отложив домкрат и взяв в руку фонарь, первым в квадратную горловину съехал механик второго танка Алексей Котенков. Остальные двинулись за ним. Каждый спускающийся вниз поневоле обращал внимание на солидную толщину стальной крышки. По самым грубым прикидкам, толщина ее была не менее тридцати сантиметров. Спрыгивающие вниз солдаты попадали на металлическую решетчатую площадку, от которой вниз уходила винтовая лестница примерно метровой ширины. По внешней стороне ее шла чугунная ограждающая решетка с широким стальным поручнем. Вся лестничная шахта действительно освещалась тускло горящими лампочками, которые, тоже по спирали, уходили куда то вниз. Здесь, внизу, стояла глухая, настороженная тишина. Осторожно, стараясь не греметь сапогами, танкисты спустились на следующую площадку. На нее из бетонной стены выходили две массивные стальные двери. С помощью прихваченных с собой инструментов танкисты попытались их открыть, но безрезультатно, сейфовые двери с резиновой окантовкой стояли непоколебимо. Потерпев неудачу, они опустились ниже. На следующем этаже обнаружились еще две точно такие же двери, и тоже наглухо запертые. Несколько приунывшие танкисты продолжили свой спуск и вскоре оказались на последней, самой нижней, уже не решетчатой, а бетонной площадке. Здесь была только одна раздвижная клинкетная дверь, между стеной и створкой которой неожиданно обнаружилась небольшая, только-только просунуть руку, щель. Они попробовали сдвинуть дверь ломами, но довольно быстро убедились, что их сил явно не хватит. Тогда танкисты решили вернуться к уже испытанной методике, опробованной на верхнем люке. Двое из них быстро доставили вниз оставленные наверху домкраты, плитки гусеничных траков и, укрепив их на двери, начали споро отдавливать ее в сторону. Работа не заняла много времени, и через пять минут проем уже достиг сорока сантиметров, что позволило танкистам проникнуть в него.

Возвращаясь обратно в казарму от базы подводных лодок, Вист специально засек время, чтобы узнать, сколько минут уйдет у него на дорогу от бункера, до спасительного люка на U-2О3. Он шел намеренно неторопливо, тщательно отпирая и запирая за собой стальные двери. Дойдя наконец до двери с цифрой «3», вырисованной белой краской в верхней ее части, он в последний раз вставил в специальную прорезь свой ключ-пластину. И когда внезапно появился из-за электрощита, его часы показывали 14.23. Не обращая внимания на изумленные взгляды двух возившихся у электроплиты солдат, Вист аккуратно запер за собой стальную дверь и, крякнув от натуги, поставил в исходное положение прикрывающий ее железный ящик. После этого он, привлеченный доносящимся от плиты аппетитным запахом, направился к ней взглянуть, что эти двое на ней готовят. Солдаты, видя, что высокое начальство двинулось к ним, повернулись к нему и приняли стойку «смирно», хотя и были без кителей, в широких специальных фартуках.

– Вольно, вольно, – махнул им рукой уполномоченный.

Поскольку он не был профессиональным военным, ему всегда претили все эти, как он считал, надуманные и вычурные рапорты, вкупе со щелканьем каблуками. Тем более сейчас. Не евший и не спавший нормально уже в течение трех суток, он ощущал сильные муки голода. Его несчастный желудок, регулярно сбиваемый с толку то крепким кофе, то случайными бутербродами, непрерывно урчал, требуя горячей пищи. Пройдя между поварами, уполномоченный снял крышку с кастрюли и с любопытством заглянул вовнутрь нее. В ней аппетитно пузырилась гороховая каша с морковью и кусочками консервированного мяса. Вист сглотнул слюну.

– Это что у нас готовится, обед или завтрак? – спросил он, поворачиваясь к поварам и облизываясь.

Повара переглянулись и одновременно пожали плечами.

– По времени получается обед, а по плану должен быть завтрак, – ответил тот из них, кто был постарше.

– И это все, что у нас есть? – задал еще один вопрос уполномоченный, вообще-то не привыкший питаться из солдатского котелка. При этом он выразительно указал пальцем на булькающее варево.

– Да ну что Вы, господин оберштурмбаннфюрер, – ответил уже тот, кто был помоложе, – продуктов запасено очень много, только герр гауптман не разрешает их трогать, говорит, что сначала надо съесть то, что уже открыто.

«Вот идиот-то, – подумал Вист про капитана, – да этот солдафон, видимо, собирается сидеть в этой норе до второго пришествия». Но вслух сказал совсем другое:

– Экономия – это хорошо, это по-немецки, однако, я полагаю, что после такой адски тяжелой работы наши славные сыны фюрера заслуживают гораздо лучшего угощения. Кстати, ваш капитан еще спит, я полагаю?

– Так точно, спит без задних ног, – улыбнулся старший повар. – Только мы вот с Германом уже проголодались и решили заодно и на всех приготовить.

– Молодцы, – похвалил их Вист, – одобряю ваше, достойное немецкого солдата рвение, но поройтесь там хорошенько в своих, я имею в виду, припасах, надо бы превратить этот заурядный завтрак в праздничный обед. Только не гремите сильно, а то разбудите ненароком своего бережливого капитана.

– Слушаемся! – вытянулись оба повара.

Они осторожно сняли с плиты кастрюлю и, стараясь не стучать при ходьбе сапогами, двинулись вслед за Вистом в казарму. Подходя к двери, уполномоченный снова уперся взглядом в вольер с овчарками.

– Да, все никак не выясню, зачем здесь сидят эти милые зверюшки? – спросил он, указывая пальцем на скулящих псов.

– Они несли здесь охрану, пока наш взвод не перевели сюда, а потом такая гонка началась, что вывести их на поверхность, наверное, позабыли, – сказал один из поваров. – Вы уж, господин оберштурмбаннфюрер, прикажите убрать их отсюда, уж очень от них псиной несет.

– Непременно, непременно, – рассеянно пробормотал Вист, входя в казарму.