Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом - Андрей Шляхов Страница 17

«Ладно, пусть пока полежит, — подумала Безменцева, убирая историю Данилова в синюю картонную папку с цифрой „6“ и завязывая тесемки. — Профессорский обход есть, заведующий смотрел, диагноз обоснован, терапия по показаниям, соответственно тяжести заболевания, обследование проводится…»

Тут она вспомнила, что забыла обосновать в сегодняшнем дневнике увеличение дозировок, и со вздохом («блин, не хочешь, а подставишься…») потянула за конец одной из тесемок, развязывая бантик.

Под халатом завибрировал мобильник, висевший на шейном шнурке. Сообщение. Нетрудно догадаться от кого. Так и есть – от Светочки (про себя и с глазу на глаз Безменцева называла главного врача больницы Святослава Филипповича Воронова Светочкой. Тот не возражал против откровенно женской трактовки своего имени, только просил контролировать себя и случайно не назвать его так на людях).

«Дождись меня, освобожусь к шести», — прочла Безменцева на экране.

«К шести» – это хорошо. Это означает, что ужинать они будут вместе, а следовательно, можно будет улучить удобный момент и поинтересоваться – когда же она, наконец, станет заведовать приемным отделением? Спрашивать об этом в лоб нельзя – Светочка не любит, когда на него давят, а между делом – как раз. Сколько же ждать? И ведь недаром он Полосухину все в «исполняющих обязанности» держит, значит, она его не устраивает и присматривает он кого-то еще. А с другой стороны – не торопится принимать окончательных решений. Эх, он бы лучше в постели так долго тянул, как с делами, вот уж цены не было бы такому любовнику.

Заметно повеселев, Безменцева дописала пару строчек в истории болезни Данилова, вернула ее в папку и перешла к седьмой палате. Всего она вела двадцать восемь больных – четыре четырехместные палаты и две шестиместные. Иногда к ним добавлялась «палата люкс» – комфортабельный одноместный номер с собственным санузлом. На бумаге она числилась «наблюдательной», то есть предназначалась для пациентов, нуждавшихся в круглосуточном наблюдении персонала. К таким пациентам относятся, например, люди с выраженной склонностью к самоубийству или же очень агрессивные типы. В наблюдательной палате должен быть круглосуточный медицинский пост, оттого-то она и называется «наблюдательной».

Геннадий Анатольевич начал свое заведование с ликвидации этой палаты и превращения ее в фешенебельные (по больничным меркам, естественно) апартаменты для избранных. Всех, нуждающихся в присмотре, он распорядился класть в коридоре, поближе к постовым медсестрам – пусть они и наблюдают. Подобная практика существовала во многих отделениях, и администрация больницы привычно закрывала на это глаза. Тем более что иногда и главному врачу приходилось укладывать «к себе» нужных людей или их родственников. Не в общую же палату их класть и не в свой кабинет.

«Палата люкс» обычно не числилась постоянно за кем-то из врачей, а использовалась по мере необходимости или по очереди, чтобы никому не было обидно. Умные люди никогда не допускают трений с коллегами. Особенно если на работе им периодически приходится вступать в конфликт с законом. Так спокойнее – можно, хоть и не полностью, быть уверенным, что свои не сдадут.

Закончив с дневниками и назначениями, Тамара Александровна достала из нижнего ящика своего стола аккуратно сложенное махровое полотенце, лежащее не просто так, а в пластиковом пакете, и отправилась в душевую для сотрудников. Она обожала всяческие водные процедуры, искренне веря, что вода смывает все плохое – и грязь, и усталость, и отрицательные эмоции.