Мужчина, который забыл свою жену - Джон О'Фаррелл Страница 17

Уронив голову на стол, я думал об испытании, которое предстояло пройти сегодня. Суд так и не отложили — я не сумел настоять, чтобы Мэдди и адвокатам сообщили о моём состоянии. Гэри утверждал, что мы поступаем абсолютно правильно и что моя жизнь начнется заново, как только покончат с «последней маленькой формальностью». Приходилось учиться принимать юридические советы от человека с серьгой в ухе.

* * *

Я проснулся от грохота посуды прямо над головой.

— Прости, что разбудил, Воган, дружище. Завтрак готовлю. Хочешь фрикадельки из креветок?

— Чего?

— В кисло-сладком соусе. И свежий жареный рис, хотя, честно говоря, сейчас он чуть менее свежий, чем пару дней назад.

Звякнула микроволновка, Гэри впился зубами в разогретый блинчик.

— Э-э… нет, спасибо. Который час?

— Да уже пора, тебе через час нужно быть в суде. Хотя сначала ты, наверное, захочешь немножко разгладить складки на физиономии.

Гэри заметил, что я не так спокоен, как прежде. Ему казалось, нет никакой необходимости мчаться бегом от метро к зданию суда.

— Расслабься, без нас не начнут.

А я по-прежнему не представлял, насколько плохим мужем был. К счастью, у здания суда нас не ждала разгневанная толпа, рвущаяся сквозь полицейские заслоны с воплями «Проклятый ублюдок!» и посылающая проклятия мне на голову.

— Воган! А вот и вы! — бросился ко мне молодой красавчик, с голосом ещё более крикливым, чем его галстук. — Мне казалось, вы хотели прийти чуть пораньше?

— Это вы адвокат Вогана? — уточнил Гэри. — Мы говорили с вами по телефону вчера.

— Да, здравствуйте. Итак, Воган, ваш друг сообщил, что вы хотели бы повторить вопросы, которые могут задать в суде, чтобы понять, как правильно на них отвечать. — Он произнес это так, словно моя просьба казалась ему довольно странной.

— Да, верно.

— Ещё раз, — подчеркнул он.

— Ещё раз? — машинально переспросил я.

— Ну да, ведь именно этим мы с вами занимались в прошлый раз. И не собирались повторяться.

— Э-э, понимаете, Воган полагает, что это было жутко полезно, — вмешался Гэри. — Но когда мы с ним решили всё прорепетировать, для верности, выяснилось, что он немножко путается в паре мелких деталей, да, дружище?

— Понятно. — Адвокат расстегнул свою кожаную папку. — Времени у нас немного. Какие именно детали вы хотели бы уточнить?

Я с отчаянием смотрел на Гэри, надеясь, что он сумеет найти правильный ответ. Тщетно.

— Ну, в целом, общие положения этого дела, как-то так… ну, вам ли не знать. Вообще про расторжение брака.

Очень трудно было сосредоточиться, потому что я всё время пытался разглядеть, не идёт ли Мэдди.

— Как я уже говорил, боюсь, миссис Воган удивительно безрассудна, — комментировал адвокат один из пунктов, вызывающих разногласия, тот, что касался финансового договора.

— Ну, у всего есть другая сторона, — заметил я. — В смысле, её адвокат, вероятно, то же самое говорит обо мне.

Похоже, мой комментарий его обескуражил.

— Знаете, мистер Воган, должен сказать, ваша позиция стала много мягче.

Гэри забеспокоился, что моё поведение может вызвать подозрения.

— Поскольку развод так близок, ты уже готовишься к следующим психологическим стадиям, да, парень? Ну там прощение, примирение, сотрудничество… В точности как в книжке «Развод для «чайников»».

— Не читал, — коротко бросил адвокат. — В библиотеке Оксфорда такой книги не было.

Адвокат так и не представился, поэтому я вынужден был обходиться формулировками типа «как говорит наш коллега»; «возвращаясь к пункту, ранее указанному нашим уважаемым адвокатом». Вдобавок я всё ещё выискивал взглядом красавицу, с которой разводился, и поэтому весь заковыристый юридический жаргон превратился в простой шум, на котором я время от времени пытался сосредоточиться.

— Итак, про ЭФК всё ясно?

— Как? А, ну да, почти… — залепетал я. — А судья не спросит у меня, что это значит?

— Нет! Эквивалентная финансовая компенсация — это техническая мера, означающая, что обе стороны пришли к соглашению относительно выплат в пенсионный фонд.

— Я думал, что…

— Трудность состоит в том, что миссис Воган требует половину.

— Звучит вполне разумно, — радостно объявил я.

Ответное молчание длилось так долго, что я забеспокоился, не добавит ли он к счёту дополнительно потраченное время.

— Простите, мистер Воган, но до настоящего момента мы в этом вопросе были абсолютно непреклонны.

— Слушай, ты же практически всё платил в пенсионный фонд сам, — опять вмешался Гэри. — И не понимал, с чего это она должна получить половину.

— Но она же занималась детьми, домом, как она могла вносить деньги? Полагаю, её вклад можно считать нематериальным, разве не так?

— Вот именно на этом и настаивает её адвокат. Но одна из причин, по которой вы обратились в суд, как раз состоит в том, что вы не согласны с тем, что только что произнесли.

— Не согласен?

— Категорически. Мы последовательно настаивали, что она вполне могла работать, если бы хотела, но сама совершила свой выбор.

— Да, но это ведь очень трудно, верно? — задумчиво проговорил я, качая головой. — Разве это настоящий выбор? По сути, я имею в виду. Если я напряженно работал — планы уроков, отчёты, собрания, а ещё отметки выставлять, доску вытирать… учителя всё ещё этим занимаются? — возможно, всё это лишило её возможности возобновить карьеру после рождения детей?

Адвокат прижал пальцы к вискам, словно застигнутый приступом дикой головной боли. Его раздражение, судя по всему, нарастало по мере того, как я перешел к обсуждению ранее оговоренной точки зрения по вопросу раздела дома и воспитания детей.

— Я просто считаю, что мы придерживаемся чересчур жёсткой и неразумной позиции.

— Это суд, мистер Воган, а не Диснейленд. Либо вы сражаетесь за свои интересы, либо вас уничтожат.

Адвокат утверждал, что нет иной альтернативы, кроме как придерживаться уже выработанной линии, а Гэри повторял, что если я выиграю, то буду выглядеть в глазах Мэдди гораздо более значимо, чем если уступлю. Но меня тревожили некоторые заявления, сделанные мною самим прежним. Дабы удовлетворить моё требование об опёке над детьми, адвокат предложил перевести их в ту школу, где я работал. На этом месте Гэри шумно выдохнул.

— Не уверен, что ты этого захочешь, парень…

Желание вызвать дальнейшие разрушения в детских жизнях казалось неправильным, я не понимал ход мыслей Вогана, который прежде с этим соглашался. Я выяснял всё новые подробности о себе, словно очищал луковицу. И чем больше слоёв снимал, тем сильнее хотелось плакать.